Почему море соленое
Шрифт:
— В таком случае, держись за этого парня, не пропадешь. — Я предложил ей руку.
Заведующая райжилотделом, крашеная блондинка лет тридцати пяти, величественная, как статуя, слушала меня холодно и нетерпеливо барабанила по столу лакированными коготками. Когда я закончил, вздохнула:
— Ох уж эти инвалиды! Ведь тридцать лет прошло, а они все еще клянчат!
— Но они все эти тридцать лет войну с собой носят, — напомнил я, едва сдерживаясь, чтобы не накричать на эту крашеную куклу. — У
— А вы не беритесь судить о том, чего не знаете, — одернула она меня. — Я восемь лет сижу на этом месте и знаю, что сложно, а что нет.
«Сколько же ты крови попортила людям за эти восемь лет?» — мысленно спросил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не спросить об этом вслух.
— Пусть сам придет и подаст заявление. Нечего адвокатов подсылать.
— Во-первых, он у вас был и вы ему отказали. Во-вторых, я не адвокат, а командир части, где служит его сын…
— Вот и командуйте в своей части! — оборвала она меня и встала, намекая, что аудиенция окончена.
Я понял, что разговаривать с ней бесполезно и вышел не попрощавшись.
— Ну что? — спросила Анюта, ожидавшая меня в приемной.
— Не представляю, как жили при матриархате, — попробовал отшутиться я. — Баба у власти — это страшнее войны.
— Нет, ты все-таки расскажи, — настаивала Анюта.
Я вкратце передал наш разговор с заведующей. Анюта решительно встала:
— Идем к председателю! — и потянула меня за рукав.
В приемной председателя было много народу, я понял, что ожидать здесь придется долго.
— Ничего, я все-таки депутат горсовета, что-нибудь придумаем, — утешила Анюта. Она подошла к секретарше, что-то шепнула ей, та кивнула и скрылась за обитой дерматином дверью. Вскоре вышла и кивком пригласила нас в кабинет председателя. Навстречу нам из-за стола поднялся сухощавый мужчина в светлом костюме, застегивая на ходу пуговицы пиджака.
— Анна Ивановна? Какими судьбами?
Он пожал Анюте руку и вопросительно посмотрел на меня.
— Это мой муж, — представила меня Анюта. — Вернее, пока жених.
— Очень приятно. Поздравляю. — Председатель пожал мне руку и жестом пригласил садиться. — Прошу!
Когда мы уселись, спросил:
— Так чем могу быть полезен?
Анюта заставила меня изложить суть дела. Я постарался сделать это по-военному кратко, без эмоций, но Анюта перебила:
— Представляете, она сказала: «Тридцать лет после войны прошло, а они клянчат!» Сколько же обиженных и оскорбленных людей уходит отсюда?
— Да, на нее много жалоб, — сказал председатель. — Женщина она энергичная, но жестковатая. Работа у нее тоже нелегкая. К сожалению, жилищная проблема по-прежнему остается одной из самых больных. Впрочем, это не оправдывает ее грубости. Видимо, придется на ближайшей сессии ставить вопрос о ее пребывании на этом посту. А пока я вам могу пообещать заняться этим лично. Впрочем, зачем откладывать? — Он подошел к столу и нажал кнопку звонка. В двери появилась секретарша, и председатель сказал ей: — Попросите, пожалуйста, Светлану Сергеевну.
Она пришла минуты через две, увидев нас, усмехнулась и спросила:
— Пожаловались?
— Вот что, Светлана Сергеевна, — сказал председатель. — Этому Соколову, о котором вам говорил товарищ, подыщите комнату в первом этаже и где-нибудь на тихой улочке. Срок — три дня. Через три дня покажете мне ордер. Ясно?
— Я могу сделать сегодня. В соседнем доме есть свободная комната.
— Тем лучше. Оформляйте, потом проведете через депутатскую комиссию, думаю, там возражений не будет. А в половине шестого прошу обязательно заглянуть ко мне.
— Хорошо, — смерив нас презрительным взглядом, заведующая удалилась.
— Спасибо, — поблагодарил я председателя и встал.
— Торопитесь? — спросил он.
— Торопимся. Да и у вас в приемной народу много, — ответила за меня Анюта.
— Теперь уедете от нас? — спросил ее председатель.
— Придется.
— Жаль! Кто же вас заменит?
— Свято место не бывает пусто. И незаменимых людей нет.
— Вот это неверно. Есть незаменимые! — воскликнул председатель. — Вот Арзамасцев от нас уехал. Кем его можно заменить?
— Арзамасцева, пожалуй, не заменишь. Но это же редчайший талант.
— Вот именно.
Я не знал, кто такой Арзамасцев, но тоже был убежден, что есть люди незаменимые.
Может, этот председатель тоже незаменим на своем посту?
16
Когда в полном составе явилось семейство Паншиных, у нас еще ничего не было готово. Нина стала помогать Анюте лепить пельмени. Колька опять занялся моей мичманкой, а нам с Венькой было поручено накрыть на стол.
— А знаешь, старик, я сегодня все-таки ознакомил директора и секретаря парткома со своим сочинением, — сообщил Венька.
— Ну и как они?
— Сначала переполошились, а потом ничего, остыли, стали шевелить извилинами. Секретарь осторожничал, в основном помалкивал, а директор больше, чем на половину, не соглашался сократить штат инженеров. Вызвали главного конструктора, и он неожиданно поддержал меня. У него башка светлая.
— Ну, с такой огневой поддержкой можно идти в атаку.
— Не скажи. Информация о моем предложении просочилась в бюро, на меня уже накатали жалобу, и двое наших понесли ее в горком партии. Между прочим, одного из них я предлагаю оставить, он мужик толковый, но и его втянули в эту заваруху.
— Ничего, держи хвост морковкой. Как Мишка реагирует?
— Он-то не сомневается, что его оставят. Похлопывает меня по плечу, подбадривает, тоже про морковку упоминал. И знаешь, я не решился ему сказать. Пожалуй, пожалел. Мне его почему-то жаль.