Почему не расстреляли Жукова? В защиту Маршала Победы
Шрифт:
Начальник Генштаба Жуков не слал утром 22 июня в западные округа своих приказов, потому что это делал нарком обороны Тимошенко, и устно, по телефону в том числе (тогда вообще много команд прошло именно устно). А «Директива № 1», над которой ёрничает Резун — «не поддаваться на провокации», писалась вообще-то в кабинете Сталина. И Жуков ее всего лишь подписал после Тимошенко, наркома обороны. И командиры дивизий на границе если сомневались в странностях указаний Павловых, то только в двух округах — в ЗапОВО и в ПрибОВО, где действительно не удосужились сообщить в дивизии «разъяснения» по «приказу наркома обороны» (так Павлов обозвал «Директиву № 1»).
Павлов
Эту директиву передали из полевого управления, но командиры звонили в Ригу, а в Риге заместители генерала армии Ф.И. Кузнецова понятия не имели, о какой такой директиве идет речь и где находится сам Кузнецов («Директива № 1» поступила из Москвы сразу в полевое управление, но в Ригу уже Кленов «забыл» сообщить о ней).
«Представьте себя командиром дивизии на самой границе. Есть два указания. Одно от Жукова не реагировать на действия германской армии, которая давит гусеницами ваших солдат, засыпает их снарядами и бомбами. Другое указание от Павлова: действовать по-боевому! Какое из этих указаний вы, командир дивизии, считаете преступным? Автора-мерзавца какого из этих указаний вы бы пристрелили как бешеного пса?»
Вот интересно, Резун правда недалек умом, как подозревают многие, или, так сказать, придуривается?
«Директива № 1» написана только для командования округов, а не для командиров дивизий: «Военным Советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Копия Народному Комиссару Военно-Морского Флота».
В ней сообщается:
«7. В течение 22–23 июня 1941 года возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, Приб. ОВО, Зап. ОВО, КОВО, Од. ОВО. Нападение немцев может начаться с провокационных действий» и требуется: «2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников».
А потом идет приказ для войск этих округов, точнее дается общее указание:
«а) в течение ночи на 22 июня 1941 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22 июня 1941 года рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов».
После чего и дается некое ограничение: «д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
Тимошенко, Жуков. 21 июня 1941 года».
И уже Павловы на местах и должны давать комдивам свои приказы
Но что, собственно, хочет Резун от Директивы, написанной еще в мирное время? Он переживает, что якобы есть приказ «от Жукова не реагировать на действия германской армии, которая давит гусеницами ваших солдат, засыпает их снарядами и бомбами». Но вообще-то война еще не началась в тот момент, когда Сталин утвердил, а нарком обороны Тимошенко, а потом уже начальник Генштаба Жуков около 22.20 21 июня подписали данную директиву. И в это время враг еще не «давит гусеницами ваших солдат» и не «засыпает их снарядами и бомбами». В ней вроде нет разъясняющего пункта о применении оружия, но 18 июня уже дали указание: «Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать, пока таковые не нарушат государственную границу». Что было совершенно правильно.
Это директива-предупреждение о вероятном нападении в пока еще вероятные дни: «В течение 22–23 июня 1941 года возможно внезапное нападение немцев». И она всего лишь требует быть готовым к этому возможному нападению. После получения которой Павловы и должны были действовать, как генерал Захаров в Одесском ВО — поднимать войска по боевой тревоге и приводить их в полную боевую готовность. На что по тогдашним нормативам требовалось пара часов (тем более если войска находятся уже не в казармах). Не более, но и не менее. Тем более что Жуков и обзванивал после полуночи округа и разъяснял, что надо делать по этой директиве, устно. Однако тот же Павлов, посылая «Директиву № 1» по округу, умудрился пункт о приведении ПВО в боевую готовность вообще выкинуть…
Он указал так, совместив пункты «в)» и «г)» московской директивы:
«в) все части привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
г) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить» [47] .
Кстати, в ВИЖ указали точное время прихода данного «приказа народного комиссара обороны» в Минск и время отправки его в армии ЗапОВО: «(ЦА МО РФ. Ф. 208. Оп. 2513. Д. 71. Л. 69. Машинопись. Имеются пометы: «Поступил в штаб Западного Особого военного округа 22 июня 1941 г. в 00–45», «Отправлен в войска 22 июня 1941 г. в 02–25 — 02–35». Подлинник.)»
47
См. ВИЖ 1989, № 5. Документы первых дней войны, с. 44. Или «Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Генеральный штаб. Военно-научное управление. Сборник боевых документов Великой Отечественной войны». Вып. 35, с. 13. 1958 г. М.: Воениздат, 1947–1960 гг. — все есть в Интернете.
Павлов выкинул упоминание о ПВО (а что о ней вспоминать, если она почти вся собрана под Минском на полигоне), а вот в ПрибОВО для ПВО отдельный пункт посвятили:
«8. Средства и силы противовоздушной обороны привести в боевую готовность номер один, подготовив полное затемнение городов и объектов». «Готовность № 1» для ПВО — полная боевая готовность. Правда, в ПрибОВО свое отчебучили — выкинули пункт о рассредоточении и маскировке авиации. Но подробнее об этом — в других книгах-исследованиях.