Почему ненавидят Сталина? Враги России против Вождя
Шрифт:
Операция началась организованно, и уже через тринадцать дней после издания приказа № 44/21 в спецсводке ОГПУ от 15 февраля сообщалось: «В массовых операциях и при индивидуальных чистках (изъято) 64 589 человек, из них в ходе подготовительных операций (1-й категории) 52 166 человек, а в ходе массовых операций – 12 423 человека».
Однако антикулацкая операция сразу приобрела откровенно радикальное направление. Для обеспечения высоких показателей раскулачивания на местах зачастую не считались со здравым смыслом. И в этом не было ничего удивительного. Крестьянская деревня, еще не сносившая шинели Гражданской войны, не церемонилась с бывшими открытыми противниками Советской власти, не стесняясь включать в списки раскулачиваемых и середняков, и даже «маломощных крестьян» – если они служили у белых.
Как пишет член либеральной партии «Яблоко» старший научный сотрудник факультета филологии и искусств Санкт-Петербургского госуниверситета Александров: «Списки «кулаков II категории» составлялись на общем собрании колхозникови утверждались райисполкомами– исполнительными органами местных Советов. Порядок выселения за пределы колхоза «кулаков III категории» определяли местные исполнительные органы советской власти».
Из этого «историк» извлекает не блещущий умом затасканный вывод: «Здесь открывался небывалый простор для сведения личных счетов, удовлетворения чувства зависти, мести лодырей и деревенских пьянчуг более хозяйственным соседям».
Странная логика у «гиганта мысли», если не сказать – кретинская. Он признает, что судьбы кулаков решались не в Москве, «не в подвалах Лубянки», а всеми деревенскими жителями. Практически – на народном сходе. Разве это не проявление настоящей демократии, о которой пекутся либералы? Причем это не суд Линча в демократической Америке. Решение схода утверждалось еще и решением исполкомов местных советов. Ну, а если народ в чем-то «перегнул», то такой он и есть – народ. Он не учился «филологии и искусствам». Но именно эти « лодыри и деревенские пьянчуги» покорно кормили интеллигентов-бездельников.
Глава 3
Дело о ГОЛОВОКРУЖЕНИИ ОТ УСПЕХОВ
Конечно, то, что процесс принял радикальный характер и начался с волюнтаристских перегибов, не считавшихся с объективными условиями, определялось не крестьянами, а в первую очередь – психологией и мировоззрением партийных функционеров. То был результат практически неограниченной власти местных руководителей регионов, и ход коллективизации во многом зависел от их произвольных решений. К тому же в массе энтузиастов коллективизации были разные люди. И имевшие опыт Гражданской войны партийцы, не склонные к уговорам при выполнении поставленной задачи, и вдохновленная идеей крестьянская молодежь, спешившая «восстановить справедливость». И просто горлопаны, стремившиеся возвыситься на волне раскулачивания.
Особую ретивость проявляли направляемые из районов уполномоченные. Большей частью представители провинциальной интеллигенции, это они дискредитировали характер коллективизации, извращая ее цели и задачи. Причем извращения объяснялись не их политической позицией, а особенностями человеческой психологии и уровнем житейского мировоззрения. К примеру, в селе Павловка Инжавинского района «уполномоченный РИКА Терзеев, узнав, что верующие не могут уплатить страховки, заставил вынести церковному совету постановление об отказе от церкви и решил произвести изъятие колоколов. Собралось 150 женщин. Присутствовали крестьяне середняки-бедняки и обложенные по ст.28. К вечеру разошлись, оставив караулы».
О фактах различного извращения политики партии при раскулачивании в Хакасском округе Сибири сообщал секретарь крайкома Рязанов: «В работе по коллективизации ряд работников допускали случаи административного загона середняков в колхозы. Так, в Аскысском районе уполномоченный РИКа Теплых (работник Сибторга) при обсуждении вопроса о коллективизации ставил вопрос ребром: «Кто не впишется в колхоз, тот будет врагом Советской власти и земли будет получать самые худшие. Вот на это я вам даю 3-дневный срок, после которого вы должны быть в колхозе в обязательном порядке и объединить весь свой скот». Но среди коллективизаторов были и обычные негодяи, жаждавшие урвать свой «кусок пирога». Рязанов продолжал: «В Боградском районе при экспроприации брали и домашние вещи, в Утах Аскысского района кулацкое имущество пустили с торгов, причем один коммунист купил лошадь, а другой – зеркало и цветы «по дешевке»…»
Уполномоченный бюро Хакасского ОК ВКП(б) Долганов, в свою очередь, писал в Окружком ВКП(б) секретарю Рязанову: «8–9 февраля 1930 г. в Тарчинском с/с уполномоченный райкомаРИКа Тарханов… и счетоводЧебаковского райбанка Гамазин производили обыски и описи имущества, описывая даже носовые платки и чайную посуду, а деньги отбирались якобы в фонд социалистического переустройства. Причем все это производилось не только у кулаков, но и середняков…» На собрании в поселке Шира середняк Индальцев рассуждал: «В колхозе 20 хозяйств, а на них 10 чел. служащих, колхозники работают, а служащиеполучают больше… получают по 150 руб., едят жареное, пареное, их почему-то не считают кулаками».
Уполномоченный ОИК Мокеев 11 марта тоже докладывал в окружной комитет партии: «Уполномоченный РИКа Глухих по Костинскому с/с из-за своего пьянства утратил авторитет и бездельничает; уполномоченный РИКаГурьев своих действий совершенно не согласовывает с ячейками и сельсоветами на местах, администрирует и даже терроризирует население. Например – прибывая в сельсовет или на квартиру выкладывает 2 нагана. В Борожульском с/с дожидая собрание Гурьев открыл стрельбу в дверь сидя за столом в сельсовете. Пьянствовал там 1 и 2 марта. И до сих пор их не сняли.
До сих пор не отозваны и не привлечены (к ответственности) работники РИКа, купившие имущество при распродаже кулацкого имущества в М-Сютинском с/с: член правленияРайколхозсоюза Кузнецов – купил трюмо, часы-ходик; Семенов – из Хакпотребсоюза купил рублей на 150; Соседов – из рабочей бригады купил варшавскую кровать за 16 руб.; Гребенщиков – пред. с/с купил 2 кровати по 2 р.; секретарь с/с Лыткин тоже купил мебель (венские стулья) и опорок меха под пальто; Сыргашева – член бюро РК ВКП(б) купила кровать…» [18] . Обратим внимание, что терроризировала раскулаченных не деревенская беднота, а « служащие». Члены сельсоветов и приезжие уполномоченные – счетоводы, работники потребсоюзов, районных инспекций, правлений и райкомов и т. д. Мелкие районные чиновники. Позже именно они и им подобные люди станут «жертвами»репрессий 1937 года.
18
ОДНИГА РХ, ф. 1, п. 1, д. 351, л. 125–126. (Текст, орфография и пунктуация в документах сохранены.)
Народ не забудет «героев» коллективизации и воспримет 37-й, как возмездие за произвол, щедро подкидывая «топливо» в пламя под котлом очищения. В этом и состояла логика демократии. Но в описываемый период ситуация вызвала волнения в деревне. Начиная с февраля в сводках ОГПУ, рассылаемых всем членам Политбюро о положении на местах, сообщалось о 736 крестьянских выступлениях и 1487 волнениях, «вызванных гонением на церковь».
Однако не только подобные извращения, а уже сама политика создания колхозов обусловила и широкую антисоветскую агитацию. Сводки констатировали: «Кулак настроен враждебно… проводит агитацию среди колхозников…» Кулаки кликушествовали, что «колхозников будут клеймом клеймить, у матерей детей будут отбирать… сейчас пока скот, имущество, потом и женщин обобществлять будут. <…>Недолго вам осталось жить, скоро вас не будет, с вами расправятся как следует, от колхозов ваших и духу не останется» [19] . Впрочем, представители власти тоже не церемонились в определении термина «кулак». Секретарь обкома партии Центрально-Черноземной области Юозасас Варейкис на Пленуме без экивоков заявил: «Рассуждения о том, как понимать кулака – есть схоластика гнилая, бюрократическая, бесцельная, никому не понятная и к тому же очень вредная».
19
ОДНИГА РХ, ф.1, оп.1, д.350, л.51,53.