Почему нет в жизни счастья
Шрифт:
– Она приходит в себя. Эй, кто-нибудь!
– Ты мог бы так не орать? – с трудом произнесла Ксения.
– Прости, милая, ты так меня напугала! Василий бродит черт знает где, я пришел, а тут такое творится! Меня не хотели пропускать, пока Ферзь не разрешил. Ксень, скажи честно, ты жить будешь?
– Буду, буду. Рано ты меня хоронить собираешься. – Ксения заметила, что рядом стоит Виталий Сергеевич. – У меня же вроде нет открытых ранений, к чему мне хирург?
– Здравствуйте, Ксения. Я приехал, чтобы помочь Мари.
– Так чего вы около меня торчите! Помогите
– Уже помог. Все, что зависело от меня, я сделал. Я просто зашел проведать вас. Но так как у меня еще масса дел, то я вас покидаю.
Ксения устало закрыла глаза. Она чувствовала, что была неоправданно резка с хирургом-вампиром. Но сил вести себя прилично не было. Когда она открыла глаза, рядом с Ангелом стоял Ферзь. Его лицо выглядело так, будто его высекли из камня.
– Ангел, не могли бы вы оставить нас наедине? – резко бросил Ферзь.
– Нет, он не может оставить нас наедине, – присев на кровати, прорычала Ксения, содрогнувшись от боли. – Если будет необходимость в том, чтобы кто-то покинул мою спальню, то это будете вы, господин Ферзь. Так что если у вас есть для меня сообщение, то говорите и проваливайте.
– Ксюш, не надо злиться, – постарался успокоить ее Ангел. – Ферзь не хотел ничего плохого. Это привычка. Не надо нервничать.
– Ксения, вы можете рассказать мне, что случилось? – успокоившись после отповеди Ксении, спросил Ферзь.
– А Мари? – Ксения чувствовала ответственность за эту еще не очень хорошо ей знакомую девушку.
– Мари так и не приходила в сознание, – нехотя ответил Ферзь.
– Она будет жить? – Ксения с трудом сглотнула образовавшийся в горле комок.
– Мы пока не знаем.
Слова обоим давались очень тяжело. Собравшись с силами, Ксения рассказала о том, что и как произошло. Когда она замолчала, в комнате на минуту воцарилась тишина.
– Теперь я понимаю, – с тяжелым вздохом произнес Ферзь. – Сами ребята никогда не справились бы с Астаротом.
– Так какого черта вы подвергли их жизни опасности, поставив охранять меня! – взвилась Ксения.
– Ксения, простите, но мы не предполагали, что на вас нападет сам Астарот, – растерянно произнес Ферзь.
– Неужели ваши аналитики на этот раз просчитались? – с горькой иронией спросила Ксения. – Вы что, думали, что на меня пошлют какую-нибудь шавку типа Риммона?
– Простите, Ксения, но Риммон не какая-нибудь шавка. И справиться с ним не намного легче! – возмущенно воскликнул Ферзь.
– Спросите об этом у Ангела. Если он захочет, то на досуге подскажет вам методы борьбы с этой тварью.
– О господи, вы уже встречались с Риммоном? – в ужасе отпрянул Ферзь.
– Да, еще в самом начале своей блистательной карьеры Хранительницы. А теперь, когда я вам все рассказала, можете выметаться из моего дома. Я больше не потерплю рядом с собой ваших людей. Я не хочу смотреть, как они гибнут, находясь рядом.
– Ксения, вы не можете отрицать тот факт, что мои люди защищали вас, не заботясь о собственных жизнях! – возмутился Ферзь.
Ксения взяла себя в руки.
– Ферзь, я потрясена тем, как ваши люди сражались за меня. Их силой и ловкостью. Они действительно великолепны. Несмотря на весь кошмар происходящего, я успела оценить, как прекрасны Карл и Мари. Но именно поэтому я не могу позволить кому-то, как они, подвергать себя опасности. Нельзя допустить, чтобы подобные создания гибли.
– Ксения, я все понимаю. Вы думаете, мне не жаль моих ребят? Поверьте, еще как жаль. Но я думаю не только о них, я думаю о миллионах обитателей Эфира, судьба которых зависит от вашего благополучия.
Ксения видела, что этот разговор дается очень не просто самоуверенному начальнику службы безопасности. Но, вспоминая лежащую на полу и умирающую Мари, она содрогалась от ужаса.
– Простите, но я не могу, – горько прошептала она, закрыв глаза. – Просто не могу. Когда я думаю о Мари или вспоминаю Карла, я прихожу в ужас. Я не могу тратить силы на то, чтобы защищать ваших людей или беспокоиться о них. Мы попробовали, – не получилось. Позвольте мне дальше жить самой. До встречи с вами мне это как-то удавалось.
В комнате наступила тишина. Обе стороны высказались, и добавить было нечего. Ферзю нелегко было сдаваться, но выбора у него не было. Ксения была Хранительницей Путей. Она была Величайшей Хранительницей Путей. Она час назад спасла жизнь Мари, псу архангела Михаила, вырвав ее из лап Астарота. Что он мог противопоставить ее воле? Ничего.
– Ксения, у меня нет выбора. Я не могу идти против вашей воли. Но должен вас предупредить, что мы все равно будем стараться защитить вас. Мои люди будут следить за вами, хотите вы этого или нет. Да, мы не сможем находиться с вами в одной квартире, но мы всегда будем в вашем подъезде, в доме напротив, за соседним столиком в кафе. И еще я хочу, чтобы вы заучили наизусть мой номер телефона, записали его во все свои аппараты под цифрой один. Я хочу, чтобы вы съездили к нам в схрон. Чтобы вы с закрытыми глазами могли найти туда дорогу, даже в абсолютно невменяемом состоянии. Наш схрон – это цитадель, в которую не войти всему войску Преисподней. Если вам надо будет скрыться, набраться сил или спрятать кого-нибудь из близких, двери нашего схрона всегда распахнутся перед вами. – Ферзь замолчал и выжидающе смотрел на Ксению. Она чувствовала, что уже совсем оправилась.
– Ферзь, я уважаю вас и горжусь знакомством с вами, которое, я надеюсь, когда-нибудь сможет перерасти в теплую дружбу. Ибо вы как человек мне глубоко симпатичны. Мне жаль, что причиняю вам столько хлопот. И я понимаю все то, что вы говорите. Понимаю и принимаю с благодарностью. Вы можете сами внести во все мои телефоны свой номер. Я с удовольствием, перед встречей с Варгасом, заеду в ваш схрон. И я всегда буду помнить, что у меня есть место, где я могу скрыться. И вы всегда можете обратиться ко мне за помощью или с просьбой, какой бы безумной она ни была. Давайте пока постараемся дожить до конца этой недели, она еще только началась. И если со мной что-то случится и я не доживу до ее конца, то прошу вас запомнить – вы ничего не могли сделать. Это судьба. – После минутной паузы она вновь подала голос: – А теперь оставьте нас на время вдвоем.