Почему он выбрал Путина?
Шрифт:
Собственно говоря, никто из оппонентов Ельцина и не возражал против «ликвидации бандформирований, устранения террористов или суда над ними». Вся разница была, что понимать под террористами и бандформированиями…
Тут, кстати, говоря о том, как сформировался этот совершенно непримиримый, бескомпромиссный, агрессивный настрой Ельцина, можно, среди прочего, сослаться еще на позицию Анатолия Чубайса, к мнению которого, как уже говорилось, по крайней мере начиная с 1996 года, президент всегда внимательно прислушивался.
Чубайс,
После всего, что произошло в Югославии, Запад в целом и конкретно те лидеры, которые присутствуют в Стамбуле, существенно подорвали свои возможности высказывать свои претензии к России… Позиция России по вопросу Чечни должна быть открытой, но абсолютно жесткой. Россия не должна приспосабливать свои текущие политические задачи под требования извне, так как Россия это самостоятельное государство, которое должно вести самостоятельную политику.
Можно по-разному относиться к действиям НАТО в Югославии весной 1999 года, но натовцы, по крайней мере, не уничтожали там сознательно и садистски мирное население.
Совершенно неожиданно Ельцина в своем выступлении поддержал Клинтон. По его словам, «Россия столкнулась с мятежом и насилием в Чечне», а потому «не только имеет право, но и обязана защищать свою стабильность». По словам Клинтона, в этой ситуации каждый должен задать себе вопрос: а что бы он делал на месте российского президента?
Думаю, слушатели были немало удивлены таким поворотом мысли хозяина Белого дома: до сих пор именно США энергичнее всего выступали за прекращение войны в Чечне…
Думаю, однако, что это был логически достаточно обоснованный и выверенный тактический ход американского президента. Клинтон сразу понял, что Ельцин приехал в Стамбул с единственной целью «дать отпор» своим критикам, показать им «кузькину мать»; дискутировать с ним с трибуны саммита совершенно бесполезно: это значит лишь раззадоривать «друга Бориса» в его полемическом пафосе; и, напротив, если сделать упор на другое еще раз напомнить, что в принципе он, президент США, поддерживает главу российского государства «в борьбе с терроризмом», но вот что касается методов… это может как-то охладить ельцинский пыл, смягчить его бойцовское настроение, после чего, при личной встрече можно будет уже достаточно спокойно все обсудить и придти хоть к какому-то согласию.
Такая встреча Клинтона с Ельциным действительно состоялась (она длилась три четверти часа), и Клинтон действительно попытался найти хоть какие-то точки соприкосновения со своим собеседником. Увы, это не удалось…
И он, и я были очень энергичны, сказал после встречи Клинтон журналистам. У нас очень хорошие личные контакты, однако это не помогло разрешить наши явные разногласия.
Суть их была все та же: Ельцин рассказывал Клинтону, что Россия сталкивается в Чечне с «безжалостными террористами» и что мир там может наступить только после их уничтожения, Клинтон же возражал: дескать, помимо террористов и сепаратистов, в этой республике, «несомненно, есть и другие силы», с которыми, как он уверен, можно вести «политический диалог для поиска политического решения»…
Кстати, по словам одного из советников американского президента, Клинтон после беседы с Ельциным» отметил «крепкое рукопожатие» своего российского коллеги и сказал, что его собеседник «был очень активен, энергичен и напорист», да и вообще находится в хорошей физической форме. Тут с этим «крепким рукопожатием» Клинтон (конечно, не подозревая об этом) уподобился некоторым тогдашним кремлевским персонажам, которые в доказательство хорошего самочувствия Ельцина постоянно считали своей обязанностью упомянуть, потешая честной народ, что при встрече и расставании президент очень крепко жал им руку.
Выступление Ельцина в Стамбуле стало его очередной громогласной командой для Путина и K°: «Вперед! В бой! Ни на кого не оглядываясь. До полной и окончательной победы!»
Соответственно, оно стало очередным, по-видимому, окончательным, подтверждением, что Ельцин твердо и бесповоротно сделал выбор преемника. Жесткая позиция действующего президента явно работала на рейтинг президента будущего повторяю, «главного героя» новой чеченской войны, на дальнейший рост этого рейтинга.
Проведя безрезультатную сорокапятиминутную встречу с Клинтоном и протокольную получасовую со Шредером и Шираком, Ельцин, не дожидаясь окончания саммита, за день до его финиша, отбыл в Москву. Все это восприняли как некую эффектную импровизацию, как некий жест, призванный подкрепить ельцинскую словесную жесткость: я, мол, сказал, что хотел, и до свидания, дальше можете разговаривать без меня, меня не интересует, о чем вы там будете судачить.
На самом деле досрочный отъезд Ельцина был запланирован заранее, и об этом даже сообщалось в прессе. Так что никакой импровизации не было. Все же, однако, вполне можно считать, что это был запланированный политический жест концовка тщательно продуманного сценария.
Хотя, возможно, это досрочное исчезновение запланировали еще и потому, что не было полной уверенности, сможет ли Ельцин, учитывая его состояние, выдержать двухсуточную напряженную работу…
Осада Грозного продолжалась. 6 декабря российская авиация принялась разбрасывать над городом листовки с ультимативным требованием к еще остававшимся там жителям покинуть чеченскую столицу до 11 декабря. Для этого, как говорилось в листовках, им предоставляется «гуманитарный коридор». Все, кто не выполнит это требование до указанного срока, будут считаться террористами и боевиками.