Почему Сталин проиграл Вторую мировую войну?

Винтер Дмитрий Францович

4–6 июня 1942 г. американцы разбивают у о. Мидуэй японский флот, пытавшийся овладеть Гавайскими островами. Это — перелом в тихоокеанской войне. Если бы японцы выиграли это сражение, фронт отодвинулся бы к самому тихоокеанскому побережью Америки. Есть точка зрения, что на возвращение Гавайских островов американцам пришлось бы потратить несколько месяцев, если не лет. Автор этой точки зрения, правда, связывает гипотетический захват Гавайских островов не с июнем 1942 г., а с первыми днями, если не часами после нападения на Пёрл-Харбор, однако в любом случае последствия были бы самыми неприятными для США. Он также добавляет, что при таком раскладе японцы могли бы создать американцам и еще большие неприятности, например с судоходством в Панамском канале (Храмчихин

А.А. Вторая мировая: сослагательное наклонение// Знамя. 2005. № 5. С. 187).

Так или иначе, вряд ли при таком раскладе к августу 1945 г. американцы подошли бы к самым Японским островам. Тогда молниеносный разгром Квантунской армии советскими войсками отдал бы Сталину не только Маньчжурию и половину Кореи…

Некоторые американские историки считают сражение за Мидуэй переломным в ходе всей Второй мировой войны. Советские историки, естественно, называли такой подход фальсификаторским, но в свете наших рассуждений о характере войны как геополитического противостояния между СССР и США с американской точкой зрения в какой-то мере можно согласиться…

28 июня 1942 г. Вермахт начинает генеральное наступление на Сталинград. Через два месяца немцы уже стоят на берегах Волги и в предгорьях Кавказа. А американцы на Тихом океане уже теснят японцев — 7 августа они высадились на острове Гуадалканал и начали его освобождение (впрочем, затянувшееся до февраля 1943 г.).

Именно в это время была окончательно похоронена надежда Сталина на единоличную победу над Германией и Японией, на то, что все захваченные ими территории попадут к Советскому Союзу. Речь теперь могла идти только об общей с союзниками победе, причем чем дольше затягивалась война, тем меньше после окончания войны должно было достаться СССР и тем больше — США и Британии. Видимо, поняв это, Сталин летом 1942 г. начал то, чего не делал даже осенью 1941 г., когда немцы стояли под Москвой, он начал сокращать советские армии на Дальнем Востоке, противостоящие Квантунской армии (к лету 1942 г. они достигали 1 446 000 солдат и офицеров). Если раньше Апанасенко формировал взамен перебрасывавшихся на запад дивизий новые, то теперь этого не делалось. Вновь советские войска на Дальнем Востоке начнут наращивать только весной 1945 г.

Вот почему именно летом 1942 г. Сталин окончательно и бесповоротно проиграл Вторую мировую войну.

Глава XIX

Загадка Харькова

Не гитлеровская стратегия определяла ход боевых действий, а ход операций советских войск все больше определял фашистскую стратегию. Она становилась стратегией поневоле.

(Д.Е. Мельников, Л.Б. Черная. Преступник номер 1)

Итак, весна 1942 г. Перейти в общее наступление и нанести Германии решающее поражение до того, как США оправятся от своих первых неудач на Тихом океане и начнут разворачивать силы, явно не получается. Попытки советского наступления на Германию с целью «разгромить в том же 1942-м» срываются одна за другой. И вот 12 мая 1942 г. начинается очередное наступление — под Харьковом. Что произошло затем, хорошо известно. Предоставим слово официальному источнику (Великая Отечественная война Советского Союза 1941–1945. Краткая история. М., 1965 (далее — ВОВ-КИ). С. 162–163).

«23 мая 6-я немецкая армия, наступавшая с севера, и войска группы «Клейст», наступавшие с юга, соединились в районе южнее Балаклеи. Войска 6-й, 57-й армий и группы генерала Л.B. Бобкина были окружены. С 24 по 29 мая они вели тяжелую борьбу с превосходящими силами врага при полном его господстве в воздухе… Попытки советских воинов прорвать кольцо окружения ни к чему не привели… Таким образом, успешно начавшаяся Харьковская операция закончилась крупным поражением наших войск. Юго-Западный и Южный фронты понесли большие потери в людях и боевой технике…

В результате наших неудач в районе Харькова обстановка на южном крыле советско-германского фронта коренным

образом изменилась в пользу противника. Срезав Барвенковский выступ, немецкие войска заняли выгодные исходные позиции для дальнейшего наступления».

А теперь приготовьтесь к длинным цитатам историка неофициального — Кейстута Закорецкого (6.12.1941 — Коренной стратегический перелом// Сайт ZHISTORY в Интернете). Точка зрения, предлагаемая этим автором, невероятно удачно вписывается в мою концепцию хода военных действий в 1942 г. Даже больше:, именно Закорецкий помог мне разрешить логическое противоречие между «окончательно проигранной войной» и «последним шансом» на ее выигрыш». Короче, я считаю необходимым изложить текст Закорецкого с незначительными поправками. Итак, Кейстут Закорецкий, Вам слово.

О харьковском сражении 1942 года историки вспоминать не любят. Не только потому, что оно было проиграно с большими потерями, но и потому, что попытки логически последовательно исследовать причины тех или иных действий советского командования натыкаются на ряд безответных вопросов и странной нелогичности. В конечном итоге вину за это поражение относят на двух человек: на маршала С.К. Тимошенко, который был главкомом Юго-Западного направления, и на самого И.В. Сталина, бывшего тогда Верховным Главнокомандующим.

В вину Тимошенко ставят то, что он переоценил свои силы, недооценил противника, не учел одни данные разведки и слишком доверился другим, не проявил нужную оперативность в своевременном отдании требуемых распоряжений, постоянно перестраховывался у Верховного и т. д.

Странным является и сам план сражения. Чтобы оценить его, нужна карта. Наиболее подробная есть в «Советской военной энциклопедии» (Т. 8. С. 365). Официально принято считать, что главной целью советского плана было окружение немецких войск под Харьковом, освобождение этого города, а затем ударом с северо-востока планировалось освободить Днепропетровск и Синельниково, лишить этим противника важнейшей переправы через Днепр и железнодорожного узла Синельниково. Однако наступление на запад из оперативного «мешка», каким являлся Барвенково-Лозовский выступ, не только не выравнивало фронт, а напротив, еще больше уводило советские войска в Лозовский «мешок» группы немецких армий «Юг», который мог образоваться в случае, если бы сопротивление немецких войск не позволило соединиться с наступавшей севернее 29-й армией. Тем более что, исходя из конфигурации фронта, более реальным и важным виделся вариант ликвидации Балаклейского выступа немцев сходящимися ударами по линии Змиев — Чугуев.

К странностям этого плана можно отнести и то, что к моменту его разработки у советского командования были данные разведки о планах противника (вообще, о том, как быстро секретнейшие немецкие планы попадали на сталинский стол, написано достаточно много. —Д.В.), которые, получается, почти не учитывались. Странным является и отношение Сталина к высшим командирам, допустившим такую трагедию — он вовсе не применил к ним карательных мер типа тех, что были сделаны в отношении командования Западного фронта летом 1941 года.

И есть еще одна странность, которую практически никто не хочет проанализировать. С одной стороны, план операции был утвержден Ставкой, которая практически отстранила Генеральный Штаб от контроля за его выполнением, приказав ему считать эту операцию внутренним делом самого направления (точнее говоря, это решение принял сам Сталин). Но когда при ее осуществлении стали возникать разные трудности и угрозы поражения, требуемые решения почему-то не принимались Главкомом направления (Тимошенко) без согласия Верховного (Сталина). А Верховный почему-то проявил странную медлительность. Удивительное дело: если операция является «внутренним делом Главкома» (что само по себе странно в условиях резкого дефицита ресурсов!), то почему он вовремя не может сам принять нужных решений, а вынужден спрашивать разрешения у кого-то? В таком случае, чьим «внутренним делом» являлась та операция — Главкома (Тимошенко) или Верховного (Сталина)?