Почему Сталин проиграл Вторую мировую войну?
Шрифт:
Как мы видим, собственно Вторая мировая война 1939–1945 гг. принципиально не выпадает из длинного ряда попыток завоевания мирового господства, отличаясь от них лишь чудовищным количеством жертв (впрочем, 1917–1923 гг. могут поспорить с 1937–1945 годами и в этом). Так что же, можно говорить о Второй мировой войне 1918–1990 гг.? Похоже на то.
Глава XLI
Кто и как сломал меч Империи
Америка держит нас за горло одной рукой, а второй работает; а мы ее держим за горло двумя руками, а для работы рук не остается.
«Агенты влияния Запада, развалившие СССР изнутри», — так ничтоже сумняшеся отвечают на этот вопрос доморощенные «коммуно-патриоты». И непонятно, как же это система, которая по всем их (коммунистическим) законам истории должна была победить, проиграла из-за того, что кто-то там не тот, кто надо, «пробрался» к руководству. Вся предшествующая история человечества таких примеров не знает, да и с точки зрения материалистического взгляда на историю так в принципе быть не может.
Чтобы понять механизм проигрыша «холодной войны», вспомним некоторые цифры и факты. Начнем с организации Вооруженных сил.
Правильный подход к военному строительству заключается не только в том, что армия мирного времени не должна превышать 1 % населения. Военной техники в мирное время тоже должно быть немного, зато она должна быть новейшей, последних образцов, и регулярно обновляться. А уж когда начнется война, тогда все заводы, какие можно, переходят на выпуск военной продукции и новейшую на данный момент боевую технику начинают производить потоком. А то, если в мирное время много танков наделать, они через несколько лет устареют, и куда тогда их девать?
Сталин, надо признать, понимал это. Одной из причин нелюбви Сталина к Тухачевскому, окончившейся расстрелом последнего, было то, что Тухачевский предлагал в 1927 г. произвести (немедленно, за один только 1928 год!) 100 000 (сто тысяч!) танков. В 1927 г. никакой войны не ожидалось, а к началу 1940-х гг. эти танки безнадежно устарели бы… (Суворов В. Очищение, С. 200–232).
А вот послевоенный Сталин был уже не тот, чтобы жестко противостоять разросшейся советской номенклатуре. Как только он замыслил в начале 1950-х гг. новую чистку, сопоставимую с 1937 годом, так как-то подозрительно быстро умер. Хрущева, попытавшегося покуситься на привилегии номенклатуры, сразу скинули. Ну, а уж Брежнев сидел смирно, потому и умер своей смертью на посту Генерального секретаря.
Но ведь военная номенклатура тоже разрослась. И ей тоже нужны были новые дивизии, корпуса, армии — для новых должностей. И номенклатуре ВПК нужны были новые танки… И вот клепала наша военная промышленность танки десятками тысяч. К концу 1980-х гг. у СССР было 67 000 танков; у всего остального мира — 63 000.
Но ведь танки имеют нехорошее свойство лет через 10 (максимум) устаревать. И надо их заменять новыми. Но заменить новыми, скажем, 7000 устаревших танков — это одно, а 67 000 — совсем другое. Какая экономика это выдержит? Их не заменяли, и процент устаревших танков в Советской Армии возрастал от десятилетия к десятилетию. «Результат — мы побеждаем сами себя. После великих побед, после десятилетий без войны мы вдруг осознаем, что оказались в побежденной стране. Мы вдруг осознаем свою отсталость во всех областях. И самое удивительное — отсталость в области вооружений. Казалось бы, ведь все на вооружение отдавали…» (Там же. С. 220–221).
Впрочем, если бы советская экономика в целом была сопоставима с западной, может, и обошлось бы. Но вот статистика, относящаяся к последним 1520 годам существования СССР. По официальным советским данным, наше
И здесь речь идет только о США, без учета их западных союзников. Кстати, «второе место СССР в мире по производству промышленной продукции» получалось у советских статистов таким же образом; фактически же СССР занимал в 1985 г. седьмое место, уступая не только США, Германии, Англии и Франции, как царская Россия, но и Японии и Италии, а к концу 1989 г. в затылок дышали Испания и Канада (Селюнын В. Черные дыры экономики//Новый мир. 1989. № 10.С. 153–178).
Но и этого мало. В конце 1970-х гг. начались экономические реформы в Китае, который еще раньше стал союзником США Простые советские люди по инерции в первой половине 1980-х гг. еще рассказывали про Китай пренебрежительные анекдоты вроде: «Поддержка действий китайской армии военно-морским флотом отменяется: гребцы взбунтовались», но советская, верхушка (более здравомыслящая ее часть) уже заметила тенденцию к возникновению нового экономического гиганта, готового открыть «второй фронт» противостояния с СССР.
При таком соотношении очевидно, что поддержание СССР военного паритета с США сильно напоминало описанное Ильфом и Петровым гардеробное соревнование Эллочки-людоедки с миллиардершей Вандербильт; однако там соревнование быДо «в одни ворота», поскольку американка и не подозревала о существовании соперницы. А представим, что Эл- лочка чем-то досадила миллиардерше, и та решила разорить ее непосильными расходами на гардероб. Именно это и произошло в советско-американских отношениях на рубеже 1970–1980-х гг. после советского вторжения в Афганистан.
За 1980-е гг. США увеличили военные расходы с 4 % ВВП до 9 %; СССР, чтобы угнаться за ними, должен был увеличить свои военные расходы соответственно с 33 % до 56 % ВВП. Кроме того, США и их союзники, используя свое влияние в ОПЕК (да и сама ОПЕК после советского вторжения в Афганистан не очень этому противилась), сумели в 1983–1984 гг. добиться увеличения квот на экспорт нефти и, соответственно, снижения цен на нефть — с 70 долларов за баррель в 1978 г. до 10 в 1986 г.
Одним словом, результат этого у нас перед глазами — проигранная «холодная война» и разрушенная сверхдержава.
Но не только в этом дело. Стремление к борьбе за мировое господство и вытекавшая из этого милитаризация страны привели к тому, что советское правительство вынуждено было превращать Россию в современное государство, создавать промышленность, науку, повышать культурный уровень народа. Практически все реальные достижения советской эпохи — это побочный результат милитаризации страны (кстати, и частичная деиндустриализация 1990-х гг. имела ту же причину: столько оружия новой России оказалось не нужно, а конверсия оказалась не таким простым делом, как думали).