Почерк убийцы

Сэйерс Дороти Ли

Миссис Гейтс явно не ожидала услышать такие слова. Когда Бланделл закончил, она слегка поклонилась и, признаться, даже не знала, что ответить. Видя такую положительную реакцию, старший инспектор понял, что он попал в точку и больше проблем с миссис Гейтс у него не будет. Он подумал, что надо будет обязательно рассказать жене и дочерям об этом смешном разговоре. Должно быть, лорд Питер тоже оценит такую его изобретательность и находчивость.

— Теперь, если вы не против, вернемся к венкам, мэм, — первым прервал паузу Бланделл.

— Да. Так вот. Я же говорю вам, что я была просто шокирована, когда обнаружила, что миссис Коппинс передвинула мой венок и положила свой на место моего. Конечно, на похоронах леди Торпс было очень много венков, причем многие были действительно очень красивыми. Знаете, я бы

не возражала, даже если бы моим венком украсили машину, на которой везли гроб леди Торпс, но мисс Торпс знала, что мне бы очень хотелось, чтобы мой венок лежал на гробе, и она сама велела мне положить его туда. Хилари очень чуткая девочка.

— Да, мисс Торпс очень милая юная леди, — подтвердил Бланделл.

— Мисс Торпс — единственный ребенок в семье. Нее были замечательные родители. Это была по-настоящему хорошая семья, которая могла бы быть призом всем людям.

— Да, вы абсолютно правы, — сказал Бланделл.

— Так вот, — продолжила миссис Гейтс, — мой венок лежал на гробе вместе с венками от всех членов семьи: мисс Торпс и сэра Генри, мистера Эдварда Торпса, миссис Вилбрехэм и от меня. Их было так много, что они с трудом умещались, и я даже предложила, чтобы мой положили куда-нибудь в другое место, но мисс Торпс настояла на том, чтобы мой венок оставили на гробе. Венок миссис Вилбрехэм лежал у изголовья, венки сэра Генри, мисс Торпс и мистера Эдварда — на гробе, а мой — в самом низу, у ног. Остальные венки — от слуг, лорда Кенилворта, падре и других людей — лежали по обеим сторонам гроба и украшали катафалк.

— Должно быть, было очень красиво, мэм.

— Да. А потом, перед тем, как опускать гроб в землю, Гарри Готобед предложил снять венки с гроба и украсить ими могилу, разложив их так же, как они и лежали на гробе. В тот день шел ужасно сильный дождь. И Гарри укладывал венки уже после того, как я ушла. Я только попросила Джонсона, нашего шофера, остаться и посмотреть, как разложат венки. Потом он в подробностях мне все рассказал. Джонсон очень хороший и честный молодой человек, и я уверена, что он ничего не перепутал и описал все так, как было на самом деле. Кроме того, в тот же вечер я говорила с мистером Готобедом, и он описал могилу точно так же. И вы можете представить мое удивление, — продолжала рассказ миссис Гейтс, — когда я пришла на следующий день на могилу к леди Торпс, чтобы проверить, все ли в порядке, и обнаружила, что венок миссис Коппинс не сбоку, где он должен был лежать, а прямо на могиле! Как будто это был венок какого-то близкого человека или родственника! Представьте себе! А мой венок лежал в стороне, да к тому же еще был прикрыт остальными так, что и надписи не было видно. Я тогда ужасно разозлилась. Знаете, я была зла не столько потому, что считала, будто мой венок лежал на худшем месте, чем ее. Нет, это не главное. Там были все равны, и я была бы не против, если бы мой венок положили туда с самого начала. Но меня вывела из себя наглость этой дамы! Вы представляете, насколько надо быть невоспитанной, чтобы взять и самовольно положить свой венок туда, куда заблагорассудится. Я тогда, естественно, решила поговорить с ней. Но, собственно, как и следовало ожидать, разговор ни к чему не привел. Она говорила со мной грубо и нахально и даже не признала своей вины.

— Все это было пятого января?

— Я обнаружила все это утром следующего после похорон дня. Да, это было воскресенье, пятое число. Признания и извинения от миссис Коппинс я так и не добилась, поэтому решила тогда еще раз поговорить с Джонсоном и мистером Готобедом. Они оба повторили то же самое, что и накануне. Не могли же они оба ошибаться.

— А может, это школьники? За ними сложно уследить.

— Я бы могла в это поверить. Наши школьники, к сожалению, не отличаются хорошим поведением. Однако в этом случае виновный слишком очевиден. Все это дело рук этой вульгарной женщины. Знаете, я Не понимаю, почему жена обычного фермера так много о себе воображает. Раньше, когда я была еще ребенком, деревенские люди знали свое место, гордились им и даже не могли подумать вести себя столь неподобающе.

— Да, раньше все было по-другому. И мне кажется, все было гораздо лучше и правильнее. Так, значит, кроме того случая вы больше ничего не замечали, мэм?

— Я думаю, этого было вполне достаточно, —

ответила миссис Гейтс. — После этого происшествия я следила за могилой очень внимательно, и если бы что-либо подобное повторилось, я бы обратилась в полицию.

— Что ж, хорошо, благодарю вас за рассказ. Я поговорю с миссис Коппинс, чтобы больше ничего подобного не повторялось, — сказал Бланделл. — Я прямо сегодня съезжу к миссис Коппинс, — повторил он и встал, собираясь уходить.

Найти миссис Коппинс оказалось совсем несложно. Это была маленькая сварливая женщина со светлыми глазами и волосами.

— Что, — сказала она, — у миссис Гейтс хватило наглости сказать, что это была я? Она сказала, что это я подвинула ее скромненький веночек? И еще после всего этого она смеет считать себя настоящей леди. Ни одна настоящая леди не стала бы дважды думать о том, где был ее венок, а где не был. Да она еще и смела обвинить меня! Что такого в том, что я хотела преподнести леди Торпс самый роскошный венок, какой только могла себе позволить? О! Леди Торпс была прекрасной, восхитительной женщиной! Она была настоящей леди. И она, и сэр Генри были так добры к нам! Они так помогли нам, когда мы только купили эту ферму. В тот год нам нужна была достаточно большая сумма денег, чтобы покрыть все расходы, и сэр Генри был так добр, что согласился дать нам в долг. Он очень выручил нас. Конечно, мы уже давно выплатили весь долг и проценты. Сначала сэр Генри отказывался брать проценты, но это против принципов мистера Коппинса, поэтому он настоял. А что касается пятого января, то я могу сказать, что опросила всех детей, которые могли нахулиганить на кладбище. Никто не признался. Так что я не знаю, что там произошло. Но то, что венок миссис Гейтс лежал на могиле в день похорон, это я могу подтвердить. Я сама видела, как его клали туда Гарри Готобед и шофер Торпсов. И они скажут вам то же самое.

И действительно, они сказали то же самое. Тогда оставалось только одно — поговорить со школьниками, которые присутствовали на похоронах. Бланделл попросил помощи у мисс Снут, школьной учительницы. И, к счастью, мисс Снут смогла не только убедить старшего инспектора в том, что дети ни в чем не виноваты, но и помогла определить точное время преступления. Что касается детей, то они вместе опросили всех. А мисс Снут сначала было подумала на одного особо шустрого мальчишку — Тома Веста, но эта версия сразу же отпала, потому что во время совершения преступления у мальчика еще была сломана рука, и он никак не мог переложить венки.

— У нас было занятие по хоровому пению в тот вечер. Когда урок закончился, это было примерно в половине седьмого, и дождь к тому времени уже немного стих. Тогда я подумала, что мне стоит еще раз сходить на могилу дорогой леди Торпс. Я взяла фонарик и пошла. Я еще обратила тогда внимание на венок миссис Коппинс, который лежал сбоку у могилы, и подумала, что жаль, если дождь испортит такой великолепный венок.

Старший инспектор Бланделл был очень доволен. Он понимал, что вряд ли миссис Коппинс или кто-либо другой приходил ночью в дождь на могилу леди Торпс, чтобы переложить венок миссис Гейтс. Конечно же, причина, по которой кто-то приходил в ту ночь на кладбище, была совсем другой. Именно тогда и было совершено преступление. Более того, старшему инспектору удалось выяснить более точное время — преступление было совершено в промежутке между полочной восьмого в субботний вечер и половиной девятого утра в воскресенье. Бланделл поблагодарил мисс Снут за помощь и, посмотрев на часы, решил, что самое время идти к Вилли Тодею. Мэри уже точно была дома, да и сам Вилли должен был прийти на обед. Ехать надо было через кладбище. Проезжая мимо кладбища, он увидел лорда Питера Уимзи, который неподвижно сидел у одной из могил.

— Доброе утро! — крикнул Бланделл.

— О! Утро доброе! — ответил Уимзи, — подойдите-ка сюда, вы как раз мне нужны.

Бланделл остановился, вышел из машины и направился к Уимзи.

Уимзи сидел на большой плоской могильной плите, а в руках у него было то, что Бланделл меньше всего ожидал увидеть — моток веревки, на конце которой была петля и три больших узла. Вид у Уимзи был крайне сосредоточенный; признаться, в этот момент лорд Питер напоминал рыбака.

— Здравствуйте, здравствуйте! Как рыбалка? — с улыбкой спросил старший инспектор.