Почетный академик Сталин и академик Марр
Шрифт:
Нельзя не сказать несколько слов о хозяйственных условиях введения латинского шрифта. Пока комиссия Наркомпроса не разработала этой довольно сложной проблемы, но любопытна уже наметка такой разработки. Действительно, введение нового шрифта предполагает переоборудование полиграфической промышленности. Уже это предполагает значительный расход. К нему нужно прибавить расходы на переобучение населения грамоте, включая подготовку соответственных кадров. Затем необходимо будет сейчас же переиздание на латинском шрифте книг, в особенности наиболее жизненно необходимых. С другой стороны, начнет сказываться экономия на бумаге и на наборе.
Таковы перспективы реформы с хозяйственной точки зрения. При многочисленности населения, употребляющего русский шрифт и чрезвычайно близкий к нему украинский, белорусский и некоторые другие, надо считаться с тем, что реформа эта грандиозна, и подходить к ней нужно поэтому с большой осмотрительностью. Нельзя, однако, сомневаться в том, что в конце концов эта идея возобладает и в жизнь введена будет.
В статье Луначарский допустил несколько неточностей. Нет готического алфавита, отличного от латинского, а есть готическое начертание латинских букв. Но в целом Луначарский довольно точно передал содержание давно задуманной реформы и мнение Ленина о необходимости перехода всех народов России, включая русский, на латиницу. Действительно, еще в 1919 году Научный отдел Наркомпроса выдвинул идею всеобщей латинизации, что, по его мнению, являлось логическим шагом после реформы календаря и введения метрической меры, а главное, завершило бы реформу алфавита, начатую еще Петром I. Против этой затеи выступили многие деятели культуры, в том числе Общество любителей российской словесности. Оно создало свою комиссию, которая в декабре 1919 года выпустила заявление: «Введя новый, однообразный для всех народностей шрифт, нельзя думать о сближении и объединении всех народностей, что возможно лишь на почве живого языка, являющегося органическим выражением всего векового культурного пути, пройденного каждым отдельным народом… Сторонники реформы, стоя на международной точке зрения, настаивают на введении европейского шрифта не только для бесписьменных народностей России, но и для русского… Введение латиницы не только не облегчит, а скорее затруднит иностранцам изучение русского языка». Так что вопрос о замене кириллицы на латинский шрифт действительно обсуждался еще при жизни Ленина.
В своей статье Луначарский изложил результаты деятельности новой комиссии Наркомпроса, которая с 1929 года разрабатывала проекты реформы русской письменности на основе латинской графики. Но если в 1919 году Ленин счел такую реформу желательной, но преждевременной, то в 1930 году Сталин отнесся к ней совершенно иначе. Сменились вожди, а с ними изменились и времена. Сталин решительно выступил против перевода русской письменности на латинскую графику, но не потому, что такое решение подрывало корни русской культуры, а потому, что он в это время был радикальнее любого самого «левого» оппозиционера, радикальнее Ленина, Троцкого и др. В конце 20-х — начале 30-х годов, после разгрома группы Бухарина, Сталин действовал на крайне левом фланге большевизма. Именно в это время он репрессивными методами проводил «социалистические преобразования»: коллективизацию, индустриализацию и культурную революцию. Тогда он был убежден, что одним решительным рывком загонит скопом все народы СССР в «социализм». На какое-то время в русле этой горячечной политики оказалась и проблема письменности будущего общества.
В Архиве Президента РФ лежит несколько любопытных документов, показывающих реакцию Сталина на статью Луначарского. Прочитав статью, Сталин позвонил новому главе Наркомпроса А. Бубнову и потребовал от него объяснений. Через несколько дней Сталину была представлена справка:
«Секретно
16 января 1930 г.
г. Москва
№ НКП 69/М
В ЦК ВКП(б) тов. Сталину
Согласно телефонному разговору представляю Вам справку Зав. Главнаукой тов. Луппола о латинизации.
А. Бубнов.
О работе Главнауки по завершению реформы орфографии и над проблемой латинизации русского алфавита.
По инициативе общественности (пресса, собрания учащихся, учителей, работников печати и т. п.) Главнаука с начала ноября 1929 г. приступила к разработке дальнейшей реформы орфографии. В процессе внутренней работы Главнауки выяснилась необходимость не только завершения реформы (1917 г.) орфографии и пунктуации, но и изучения проблемы латинизации русского алфавита. В особенности заинтересованной в этом деле оказалась полиграфическая промышленность, представители которой дали предварительные подсчеты возможной экономии. Один переход с „и“ на „i“ („и“ с точкой) должен дать экономию до 4-х мил. рублей в год, в том числе до 1 мил. рублей валютой (цветные металлы). Диспут, организованный „Домом печати“, свидетельствовал о том, что общественность, связанная с полиграфической промышленностью, высказывается за латинизацию. Письма, получаемые Главнаукой, говорят, что эта проблема интересует широкие круги. Мнения, заключающиеся в письмах, разнородны. При таком положении Главнаука считала и считает необходимым комиссионным путем прорабатывать эту проблему. В настоящий момент предварительная проработка закончена и весь материал с отзывами как представителей общественности, так и ученых-специалистов будет рассмотрен на закрытом заседании Коллегии Наркомпроса.
Само собою разумеется, что всякие слухи о предстоящем якобы уже введении латинского алфавита неосновательны.
Вопрос, поднятый общественностью, лишь прорабатывается в органах Наркомпроса, и было бы плохо, если бы этот вопрос, поднимаемый в ряде организаций, застал Наркомпрос и прежде всего Главнауку врасплох.
226
Архив Президента РФ (АПРФ). Ф. 3. Oп. 33. Д. 15. Л. 54, 56.
Ключевые слова подчеркнуты в справке, скорее всего, самим Сталиным или его секретарем, готовившим вопрос. Из этой записки становится ясным, что выступление Луначарского было заранее спланировано и оно должно было открыть давно готовившуюся кампанию в печати за перевод русской письменности на латиницу. Но что-то изменилось. Вскоре из Политбюро ЦК пришло решение:
«О латинизации.
Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) Всесоюзная Коммунистическая Партия (большевиков)
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ
№ П115/26-С
26.01.1930 г.
Тт. Курцу, Лупполу
Выписка из протокола № 115 заседания Политбюро ЦК от 25.01.1930 г.
26. — О латинизации.
Предложить Главнауке прекратить разработку вопроса о латинизации русского алфавита.
227
Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б). Повестки дня заседаний. Т. II. 1930–1939. Каталог. М., 2001. С. 14.
На том же заседании Политбюро, но одним пунктом ранее рассматривался вопрос «О языке сношений государственных учреждений Союза СССР и предприятий общесоюзного значения». Для того чтобы не вносить хаос в систему управления огромной страной, таким языком и письменностью были названы русский язык и кириллица. О правах других языков и систем письменности там ничего не говорилось.
Тридцатого числа того же года комиссия по латинизации русской письменности была распущена, но латинизация письменности других народов СССР продолжалась своим чередом. В это же время Сталин через своего секретаря Б.М. Таля обратился к Марру с рядом вопросов. О них можно судить по черновой копии записки, подготовленной Марром в качестве ответа. Возможно, вопросы к Марру были связаны с его давней идеей и докладом «На путях к интернационализации (языка)» [228] , где проблема о будущем характере общемировой письменности рассматривалась с новых позиций. В начале того же 1930 года Марр ответил на запрос Таля:
228
СПб. ФА РАН. Ф. 800. Оп. 1. Ч. 2. Ед. хр. 923.
«О латинизации алфавита. Записка в ЦК ВКП(б).
Уважаемый товарищ Таль.
Немедленно по получении Вашего письма мною были приняты меры к выяснению возможностей и сил яфетического Института для намеченной работы по латинизации алфавита. Записка была готова, как я сообщил Вам в телефонной беседе (в Москве), но вынужден был задержать из-за наметившейся возможности организовать это дело на более широком использовании специалистов Академии наук СССР, работающих вне Яфетического Института.
При работе над производственным планом Академии наук выяснилось, что специалисты Института Востоковедения, в том числе и академики, уже работают над латинизацией письма по азиатским языкам и зарубежным. В то же время я надеялся поспеть с выпуском моей новой работы „Языковая политика яфетической теории и удмуртский язык“ (доклад, читанный еще летом в Глазове), где достижения нового учения об языке еще раз побуждают трактовку вопроса о латинизации признать делом не формальным, а идеологическим. Так как выпуск работы задержался, я делаю выписку касательно письма и предпосылаю ее к готовой давно записке о том, что практически изготовит по тому вопросу Яфетический Институт (см. прил.).
В процессе давно начатых по вопросу работ пришлось принять во внимание, что и на латинице нельзя безоговорочно строить интернационального алфавита, так как латинские буквы в разных языках имеют различное значение, например: J — по-французски „ж“, по-английски „дж“, по-немецки „и“ и т. д. Букв латинского алфавита не хватает для обозначения всех звуков в громадном числе языков. Между тем алфавит, претендующий на интернациональность, должен быть построен так, чтобы каждая буква получила определенное значение независимо от того, как она произносится в каком-либо, хотя бы и мирового значения, языке (речь, конечно, о тех буквах, которые имеют в различных языках совершенно отличное значение). Кроме того, чтобы алфавит был приложим к любому языку, необходимо, чтобы он был аналитичен, то есть обладал бы способностью, оставаясь на одной и той же базе, бесконечно расширяться (выделено мной. — Б.И.). Таким алфавитом, или, вернее, транскрипцией, является яфетидологический аналитический алфавит, принципы которого положены в „Абхазском аналитическом алфавите“ (Лнгр. 1926, изд. Восточного Института им. А.С. Енукидзе).