Почта в Никога-Никогда
Шрифт:
Однако это была точная копия, совсем как модель корабля, воспроизведенная в бутылке моряком, — с мельчайшими деталями, даже с британским флагом, реющим на мачте. Под тропическим солнцем австралийцы уплетали английские лакомства; говорили они на своеобразной разновидности кокни. Однако постепенно появились новые слова, часто искаженные выражения из языка аборигенов, то есть не англосаксонские. Различие между австралийской разновидностью английского и «королевским английским» растет. Я помню объявление в гостинице на одном из островов архипелага Фиджи: «Мы бегло говорим по-австралийски, понимаем по-английски»… А у англичан в Австралии есть даже своя собственная газета. Австралийцы довольно пренебрежительно зовут их «pommy» [30] . Следует помнить, что свободные поселенцы часто были не англичане, а именно шотландцы, валлийцы или ирландцы. Тяжелые условия жизни и стремление к независимости выработали у австралийцев недоверие к любой власти, презрительное отношение к «сильным мира сего». Пионеры Австралии были люди суровые и любили высказываться без обиняков. В 1896 году Джон Нортон, редактор выходившей в Сиднее газеты «Truth» («Правда»), выражал королеве Викторин пожелания доброго здоровья и долгой жизни «уже хотя бы потому, чтобы не прорвался к трону этот жулик на скачках, шулер, соблазнитель женщин, известный шалопай, ее сыночек — Альберт Эдуард, принц Уэльский…»
30
Pommy (англ.) — англичанин-иммигрант, недавно поселившийся в Австралии, — Прим. пер.
Население Австралии превысило цифру тринадцать миллионов, а доля британской иммиграции в нем стала значительно меньше. В первые годы после воqны, как мне рассказывали, еще случалось, что полякам, которые разговаривали между собой в автобусе по-польски, в бесцеремонном тоне замечали, что они должны научиться говорить по-английски. Сейчас я уже на слышал о подобных инцидентах, потому что каждый австралиец отдает себе отчет в том, что послевоенные иммигранты изменили лицо Австралии. Эго особенно касается прибывших из Европы, а следует здесь заметить, что для австралийца Великобритания не европейское государство… В газетах сообщения из-за границы помещаются на странице, озаглавленной: «Новости из Великобритании, а также Европы».
Я сознательно применил здесь выражение, которое требует пояснения. Чтобы понять заслуги перед Австралией всех этих поляков, голландцев, чехов, немцев, итальянцев, словаков или югославов, надо представить себе вчерашнюю Австралию.
Один варшавский инженер в 1938 году оказался в Мельбурне, имея в кармане договор о работе на одном из промышленных предприятий города. Он так рассказывал о первых впечатлениях от этого большого города: «Прямо с корабля я пошел в отель. Там я заперся в номере и проплакал два дня. Вы знаете, это была дикая страна, я не мог простить себе, что приехал сюда…»
Всего лишь вчера
В Австралии еще существуют такие уголки прошлого, где можно наблюдать сцены, которым позавидовал бы не один режиссер американских вестернов. Я, например, видел Теннант-Крик, город золотых приисков, где, как говорят, никто никогда не умер своей смертью… Эта слава — как мне кажется — очень преувеличена. Я увидел город старателей, жители которого боролись с суровой природой и страдали от одиночества, так как мужчин там значительное большинство. Однако драк, по слухам, некогда кровавых и частых, я не наблюдал.
Правда, жизнь здесь нелегкая и непривлекательная. В Дарвине мне рассказывали, что когда местная газета организовала какой-то конкурс, то первой наградой была недельная поездка в Теннант-Крик, а второй — трехнедельное пребывание в том же городе…
Известный австралийский журналист Дуглас Локвуд в своих воспоминаниях рассказывает о Теннант-Крик. В качестве корреспондента одной из мельбурнских газет он был послан в Дарвин, что означало ссылку из великой метрополии в крошечный поселок с ужасным климатом. Перед тем как вступить в должность, Локвуд женился, а коллеги ему сочувствовали: «Ехать в Дарвин, да еще вступить в брак, ах, как иногда бывает жестока судьба».
Так вот он описывает свой первый визит в Теннант-Крик, который также должен был находиться в радиусе его действий. Как предприимчивый репортер, Локвуд решил представиться местному сержанту полиции. Но дежурный по участку полицейский сообщил, что его шеф находится в госпитале.
— Дали ему под дыхало, — объяснил полицейский.
— Кто ему дал?
— Парни, которые стянули виски.
— Какие парни? Что за виски?
— Ну, случилось это вчера вечером, — начал рассказывать полицейский. — Сержант накрыл двух парней, которые свистнули ящик виски. Их отпустили на поруки, по около полуночи оба они вернулись за виски. «Виски вы не получите, — говорит сержант, — потому что это вещественное доказательство для следствия против вас». Тогда они ответили: «Слушай, старик, нам нужно виски, и притом сейчас же, соображаешь?» А он не сообразил. Тогда они повалили его на землю и давай обрабатывать. Но и сержант был не промах, у него в кармане оказалась пушка. Похоже, что пинки под ребра не доставляли ему особого удовольствия, потому что он говорит парням: «Послушайте-ка, ребята, будьте добры, перестаньте пинать меня, а? Мне это совсем не нравится». Но они не воспользовались добрым советом. «Повторяю, я решительно настаиваю на том, чтобы вы прекратили, не то мне придется вас пристрелить». Что-то в этом духе. Насколько я его знаю, наверное добавил и несколько сильных выражений, но они не обратили внимания. Что же делает сержант? Вытаскивает свою пушку и пиф-паф, раз-два! Один из этих господ по фамилии Смит получил пулю в плечо и смылся. Второй парень, Галлон, получил пулю как раз над переносьем, и можно сказать, что состояние его здоровья внезапно резко ухудшилось. Похоже было, что за две секунды жизнь покинула его. Он стал настоящим трупом…
Далее Локвуд сообщает о том, что ему еще рассказал полицейский о решительном сержанте:
— Как только начался этот фейерверк, на улицу высыпал народ. Один тип приехал на грузовике и отвез полицейского в госпиталь, где и говорит дежурной сестре: «Помогите сержанту, он страшно избит, но сначала надо сделать ему какой-нибудь успокаивающий укол: он только что в первый раз убил человека».
Когда это все произошло? Сто лет назад? Нет, в 1941 году…
Революция на кухне
Читающий эти строки, пожалуй, упрекнет меня в том, что я выбрал нетипичный случай, происшедший в захолустном шахтерском поселке. Разве это пример для сравнения?
Так вот, чтобы показать достижения этих «новоавстралийцев» в различных областях австралийской жизни, я не буду здесь цитировать ученых, известных результатами исследований в лабораториях Канберры или Сиднея, не буду перечислять ни спортсменов из Европы, защищавших цвета Австралии на очередных олимпиадах, ни первооткрывателей, которые находят сокровища в австралийских пустынях. Я расскажу о том, как эти выходцы из Европы всколыхнули будничную жизнь Австралии.
Настоящую революцию они произвели па… кухне. Люди, которые вспоминали в моем присутствии довоенное время, единодушно утверждали, что посещение австралийских ресторанов было печальной необходимостью. Такой обедик не тешил желудка, ведь классическая австралийская кухня, с которой я столкнулся еще в пустынных уголках Страны Никогда-Никогда, основана на баранине в мятном соусе. Сюда добавляют разные овощи, «старательно» лишенные какого-либо вкуса путем продолжительной варки. Не знаю, может, это зависит от сорта овощей или почва, на которой они выращиваются, совсем другая и иначе обрабатывается. Но австралийские овощи имеют вкус, совершенно отличный от обычной моркови или горошка, которые мы едим в наших краях. И овощи и фрукты в Австралии, если они из консервной банки, как правило, искусственно окрашены и имеют сказочный цвет, но на вкус — восторга не вызывают. Смотреть на них приятно, а есть противно.
Зато день-деньской австралийцы попивают жидкость невиданной крепости, которую они условно называют «чаем». Это просто эссенция, часто с небольшим количеством молока или сливок, вероятно добавляющихся инстинктивно в целях защиты организма от отравления теином.
Считается, что крепкий чай употребляют англичане. Ах, так, значит, вы все-таки понимаете шутки! Тот, кто утверждает, что это чай, никогда не пил любимого напитка австралийцев, На аэродроме в Дарвине, пока наш реактивный самолет всасывает топливо перед далекой дорогой на Юг Австралии, пассажиров угощают очень крепким «чаем». Кажется, что ложечка стоит в этой смолистой жидкости; несмотря на то что воздух кондиционированный, обливаешься потом, слышишь собственный пульс…