Почтенные леди, или К черту условности!
Шрифт:
— Йола вышла замуж за коллегу, который открыл собственную практику в районе Хандшусхейм в Гейдельберге. Она рассчитывала до родов и потом работать у мужа на почасовой ставке.
— Почему бы дедушке Эвальду не перебраться сразу к своей красавице Йоле? — усмехаюсь я, поскольку передо мной всплывает фатальное видение. Когда ей в скором времени потребуется кто-то, кто стал бы присматривать за ребенком — а этой любящей задерживаться на работе рабочей пчелке такой человек, безусловно, понадобится, — она привлечет к делу отца, а он чего доброго навяжет орущего младенца нам. Я буду катать по замковому парку детскую коляску, а Эвальд с Аннелизой в это время будут танцевать
Естественно, Аннелиза заметила мое волнение, но ей, похоже, это доставляло удовольствие.
— Может, нам переделать гараж под жилую пристройку? — фантазирует она. — Ты все равно оставляешь машину на улице.
Да что же это такое? Сначала речь шла о том, что Эвальд найдет у нас временное пристанище, пока не подыщет себе подходящее жилье. А теперь мы обсуждаем переделку дома? А кто будет за все это платить? Или Аннелиза рассчитывает, что я удалюсь из ее дома, и тогда они с комфортом расположатся на освобожденной площади? Но куда я пойду в мои-то годы? Невестка меня не больно-то любит, да и я не нахожу с ней душевного контакта. И они с моим сыном никогда не заводили речь о том, чтобы взять меня к себе в Берлин. Мне нечего было возразить.
— Почему мы позволяем этому человеку безгранично властвовать над собой? — Аннелиза неожиданно идет на уступки. — Почему все наши мысли постоянно крутятся вокруг Эвальда, и между нами едва не доходит до ссоры? Что в нем, собственно, такого особенного?
Я с изумлением отмечаю, что прежде подруга никогда так четко и открыто не формулировала честное отношение к данному вопросу. Она ждет, что я тоже открою карты.
— Наверное, в нас накопилось слишком много нереализованной любви, и теперь она ищет отдушину, — объясняю я и слегка краснею. — В своих чувствах мы недалеко ушли от пятнадцатилетних девчонок. Когда припрет, они кидаются на первого встречного, кто в нужный момент окажется под дверью.
— В нем есть нечто бесстыдное, — вдруг заявляет Аннелиза, — и оно магическим образом притягивает женщин!
23
В Шветцингене наступила осень, и к нам пожаловали приглашенные на каникулы гости Аннелизы.
По утрам она с видом львицы лежит в постели, а вокруг нее ползают маленькие внуки. Детей младшей дочери зовут Мира и Рубен, и нельзя не признать, что они прелестны. Мне горько вспоминать о своих, которых я редко вижу. Перед Рождеством или днем рождения они присылают мне список желаемых подарков, что каждый раз приводит меня в раздражение. С таким же успехом могли бы требовать с меня сразу деньги, поскольку пожелания с включенными ценами напоминают торговый каталог. И я по долгу бабушки, но без особой радости, покупаю затребованные велосипедные шлемы, мини-клавиатуры или джойстики.
Когда-то моя бабушка своими руками связала для меня норвежский свитер. Она очень удивила меня этим подарком, но я носила его долго и с удовольствием. Почему мне не дают возможности сделать что-нибудь похожее, подарок, в котором запечатлелась бы моя любовь? Пару лет назад я хотела оборудовать у Кристиана старый магазин, мне и самой это было бы в наслаждение. Я бы оклеила стены свежими обоями, заставила полки марципановыми фруктами, наполнила высокие стеклянные сосуды карамелью, положила маленькие пакетики, огрызок карандаша и счеты у кассы. Они мне отказали под предлогом, что для этого нет места. Между тем мальчики подросли, и им такие очаровательные игры стали неинтересны; их уже не привлекает обслуживать покупателей, взвешивать, заворачивать
Что я сделала не так? У Аннелизы, наверное, природный дар обращаться с детьми свободно и весело. Она порой выговаривает им, пресекает шалости, но всегда делает это с юмором и душевно; у меня так никогда не получалось. Между мной, невесткой и внуками постоянно существовала дистанция, омрачавшая и наши отношения с Кристианом. Он старался навещать меня без семейства, как правило, подгадывая визиты под деловые командировки.
Вероятно, Аннелиза испытывает счастье от физического контакта с маленькими детьми. Да я и сама сегодня обомлела, когда четырехлетняя Мира рано утром шмыгнула в мою постель, чтобы показать мне книжку с картинками. В комнате довольно прохладно, я обычно сплю с раскрытым окном, и она доверчиво прижалась ко мне всем своим теплым маленьким и мягким тельцем. После столь необычного начала дня я не стала завтракать у себя, а спустилась к Аннелизе и ее гостям, где веселая компания оживленно размешивала кукурузные хлопья в молоке.
Потом бабушка прочитала детям лекцию по ботанике. Первым растением, с которым она их познакомила, был лаконос с блестящими красно-черными ягодами. Они и сами уже догадались, что не все плоды, выглядящие аппетитно, можно есть.
— У лаконоса ядовиты в первую очередь корни, — учит меня Аннелиза, — дети до них обычно не добираются.
Тем временем мы пришли на детскую площадку и в который уже раз гадали, почему молчит Эвальд. Несмотря на увлеченность беседой, Аннелиза ни на секунду не упускала детей из виду. На мгновение отвлекшись, она пронзительным окриком запретила им спускаться с горки. Из-за нескончаемых дождей внизу, куда они съезжают на попе, в ямке образовалось целое озеро с грязной коричневой водой.
— И кроме того, — печально говорю я, — он звонит только тебе.
— Потому что ты не дала ему номер своего мобильного, — объясняет Аннелиза.
На самом деле нам давно можно звонить по стационарному телефону. Почему мы, со своей стороны, не звоним ему, непонятно. Наверное, нас останавливает гордость.
— Ничего, он еще меня узнает, этот неверный пес! — мстительно угрожает Аннелиза.
Неподалеку сидит зрелая мамаша с тремя детьми и внимательно прислушивается к нашему разговору.
— Правильно! Как вернется, задай ему! — соглашается она с Аннелизой. — Мой старый пропойца намедни приполз на четвереньках и думал, что ему это сойдет с рук. Пусть спит где угодно, сказала я ему и вышвырнула вон! А весь его шнапс я в наказание выпила сама в тот же вечер!
Мы с Аннелизой переглянулись, и она невозмутимо произнесла:
— Скажите, дорогуша, вы вообще-то о равноправии что-нибудь слышали?
Тем временем Рубен все-таки приземлился в лужу, и теперь надо домой, чтобы переодеть ребенка. Мира ревет, ей не хочется уходить. Буксиром втаскиваем двух ревунов в машину.
Подъезжая к дому, замечаем, что у калитки припаркован автомобиль. С более близкого расстояния узнаем и его владельца: у двери на пороге стоит Эвальд с двумя букетами. На заднем сиденье его машины громоздятся чемоданы. От радости у меня сердце чуть не выскочило из груди. Аннелиза шепнула:
— Пусть сам бросится к нам.
Не удостоив Эвальда взглядом, мы помогаем детям выбраться с заднего сиденья.
— Приветик! А вот и я! — бодро кричит Эвальд, размахивая цветами.