Почти Целитель. Часть третья
Шрифт:
— А я, значит, это положение нарушаю.
— В точку. Англичане подали на нас жалобу в международный совет магов. В Китае, сам понимаешь, ты прославился по полной. Там вообще самым сильным магам появление в ближайшие годы сильно не рекомендовано. Китайцам дали время, чтобы они новых своих магов подготовили. А ты еще и в своей военной форме ко всему прочему магичил.
— И что теперь будет?
— За японцами признают ту часть Кореи, которую они занимают на сегодняшний день. Император Павел Второй вынужден будет отступиться от всех своих планов, касающихся Маньчжурии. Какие-то уступки англичанам, я не в курсе.
— А
— Ты должен будешь подписать эту бумагу и подтвердить свой новый пожизненный контракт перед Системой. — Вяземская протянула Лудильщикову листок с отпечатанным текстом.
— Я не могу это подписать! — Через несколько минут выпалил Иван, ознакомившись с тем, что ему предлагают.
— Не говори глупостей! Можешь и подпишешь. Это не обсуждается. В противном случае можешь навсегда забыть о карьере, да и вообще, за твою жизнь тогда я лично не поставлю ни копейки.
— Карьера? А она мне нужна, карьера то? Я вообще-то хотел дослужить последний год с небольшим, что обязан еще по договору с летным училищем, и затем стать целителем. А тут черным по белому значится, что я обязан при повышении уровней выбирать исключительно боевые заклинания, причем по усмотрению великого князя. А мне не боевые заклинания, а целительские навыки нужны. И потом, что значит, всегда четко и безукоризненно выполнять все его приказы? Этот не контракт, это же пожизненное рабство у великого князя Александра получается! — Последнюю фразу Иван почти прокричал в лицо великокняжеской посланнице.
— Прости, Ваня. Я всего лишь выступаю сейчас голосом великого князя, а он четко приказал, что этот листок ты должен подписать, во что бы то ни стало.
— Нет! Разговор окончен.
— Ты не понимаешь, что ты сейчас делаешь. — Вяземская предприняла последнюю попытку, хотя уже четко понимала, договориться по-хорошему не получилось. — Никто просто не позволит находиться на территории нашей страны неподконтрольному магу такой силы, какой ты достиг за последнее время.
— Значит, я буду жить где-нибудь в другом месте. В том же Китае или еще где.
Не тратя больше лишних слов, Татьяна Вяземская вышла из жилища, занимаемого Лудильщиковым. Иван без сил от перенесенного нервного потрясения опустился на кровать.
Всю последующую неделю после визита Татьяны Вяземской прошли по обычному для летуна графику. Через день болтался в воздухе, высматривая неприятеля, а в свободное время изобретал, каким образом возможно провести полученный от английского шкипера ритуал, так чтобы никто об этом не догадался. Пока ни до чего не додумался, слишком уж долгим и приметным со стороны выходил тот ритуал. Правда, понимая, что эти спокойные денечки лишь затишье перед надвигающейся бурей, постарался по максимуму еще и помочь своим подчиненным с прохождением ими достигнутых барьеров. Ну, и еще японско-китайским словарем, самым большим из всех имевшихся в той книжной лавке, разжился. Купил бы лучше словарь с японского на русский, да в Корее такой почти невозможно отыскать. Спрашивается, зачем поручику Лудильщикову словарь, если война с японцами вот-вот закончится? А для собственного развития. Очень уж сильно захотелось записи того японского химеролога почитать, что достались Ивану в числе всего прочего на безымянном островке с монстрами.
В то утро Лудильщиков уже с порога обратил внимание, что обстановка в штабе сильно отличается от повседневной. Люди носились по коридорам, суетились, с лиц их не сходили улыбки.
— Простите, господин штабс-капитан! — Обратился он к дежурящему в то утро по штабу офицеру. — Не поясните мне, что, собственно, произошло, что все сегодня такие довольные?
— Как разве вы, поручик, еще ничего не слышали? — Почти закричал довольный тем, что может поделиться полученной радостью с кем-то еще до сих пор не посвященным. — С Японией подписано перемирие. Войне конец! Наконец-то! Скоро сможем вернуться в цивилизованные места.
Мда. Чуть-чуть не успел Иван Лудильщиков еще один уровень достичь. В мирное время это сделать куда как труднее будет. Но зато свободного времени гораздо больше появится. Сможет Иван в полюбившейся артефакторике без проблем упражняться. Опять же наконец-то появится достаточно времени для развития физических Характеристик. Федор, поделившийся с командиром наработками своего народа, произвел в его сознании почти революцию. Настолько отличались принципы прибавки в эти Характеристики от всего того, что прежде практиковал бывший ученик летного училища.
— Ага! Явились, поручик! — Желчно отметил появление своего подчиненного кавторанг Касатонов. — А по вашей персоне нам с самого верха приказ прислали.
— Что за приказ? — Настороженно поинтересовался летун. — Интуиция настойчиво извещала его, что вот они неприятности, обещанные Вяземской, начинаются во всей красе!
— В недельный срок отправить вас вместе с вашим дирижаблем по новому месту службы. — Касатонов довольно осклабился. — Ни за что не догадаетесь, куда именно!
— Куда-нибудь в Тмутаракань. — Безразличным тоном отозвался Иван, чисто чтобы своим тоном не дать начальнику позлорадствовать еще сильнее.
— Про Тмутаракань вы еще молить через год службы станете! — Голос кавторанга взвился, дав петуха, от восторга. — В Тмутаракани хоть тепло бы было, в отличие от вашего будущего места службы.
— На Чукотку, что ли отправляют?
— Почти угадали! В Бодайбо под начало тамошнего полицмейстера.
Если бы в эту минуту кавторанг Касатонов начал бы танцевать непристойный танец с раздеванием, Лудильщиков и то, не удивился бы сильнее. Боевого офицера, георгиевского кавалера, да еще со своим дирижаблем под начало полицейского начальника какого-то заштатного городка, раз Иван про такой город даже не слышал. Это еще гораздо большая непристойность, чем своего начальника голым увидеть. Но делать нечего. Подписанный при поступлении в летное училище контракт, под угрозой необозначенных, но, несомненно, страшных кар со стороны Системы, предписывал еще больше года абсолютного послушания Ивана приказам вышестоящего начальства. В пределах его служебных и воинских обязанностей, конечно.
— Положим, холод мне не страшен. Все же маг, не просто погулять вышел. И на себя заклинание Комфорта наложить в состоянии, и в гондоле моего дирижабля артефакт регулирующий климат до наиболее оптимального установлен. — Не смог удержаться, чтобы не потрепать нервы вредного человечишки. Негоже так чужому горю радоваться.
— Артефакт? Какой артефакт? Вам по штатному расписанию никакой артефакт не положен. — Схода заглотил наживку Касатонов.
— Зачем мне штатное расписание, если я сам себе артефактор? Сам для себя захотел и сделал.