Почти как люди
Шрифт:
Если уж я решил отделаться от них, нужно придумать какой-нибудь другой способ.
Сейчас характер местности изменился. Мы оставили позади обработанные поля, и то там, то здесь стали появляться горбы песчаных холмов, покрытых вечнозеленой растительностью, а между ними — небольшие озера, И если мне не изменяла память, с минуты на минуту должны были начаться те самые опасные повороты — на протяжении нескольких миль дорога змеей извивалась между холмами с обрывистыми склонами, болотцами и озерами.
— Намного они отстали? —
— Примерно на милю, — ответила Джой.
— Теперь выслушай меня.
— Слушаю.
— Когда мы доедем до тех поворотов, я остановлю машину и выйду. Ты сядешь за руль. Проедешь еще немного, остановишься и будешь ждать. Как только услышишь мои выстрелы, вернешься обратно.
— Ты сошел с ума! — взорвалась она. — С ними нельзя связываться. Ты же не знаешь, как они поведут себя.
— Тогда мы с ними в одинаковом положении, — сказал я. — Им ведь тоже не известно, как поведу себя я.
— Но ты ведь один…
— Я не один, — возразил я. — Со мной старушка Бетти. Она уложит наповал лося. Остановит рассвирепевшего медведя.
Мы достигли первого поворота. Я свернул на слишком большой скорости — руль рванулся из моих рук, протестующе взвизгнули шины.
Потом, не гася скорости, мы свернули вторично и наконец сделали третий поворот. Я с силой нажал на тормоз, машину занесло, и она стала почти поперек дороги. Я схватил винтовку и, открыл дверцу, выскочил на землю.
— Действуй, — приказал я Джой.
Она не стала ни возражать, ни спорить. Не вымолвила ни слова. Свои возражения она уже высказала, на мое решение они не повлияли, и на этом наш спор закончился. Девушка что надо.
Она скользнула за руль. Я отступил в сторону, и машина сорвалась с места. Задние фонари, мигнув, скрылись за поворотом, и я остался один.
Наступила гнетущая тишина. Ни звука, только тихо шуршали последние листья на затесавшейся между сосен осине, да точно привидения вздыхали сами сосны. На бледном небе проступали черные зубцы холмов. Пахло запустением и осенью.
Винтовка была липкой на ощупь, я потер ее рукой. Ее покрывала какая-то клейкая масса, отвратительная клейкая масса. И от нее исходил запах, тот самый запах лосьона для бритья, с которым я познакомился сегодня утром.
Сегодня утром, подумал я. О господи, неужели это было только сегодня утром! Я попытался мысленно вернуться назад, и мне показалось, что с тех пор прошла тысяча лет. Нет, это не могло произойти сегодня утром.
Я сделал несколько шагов по дороге и остановился на обочине. Провел рукой по корпусу винтовки, пытаясь стереть эту липкую гадость. Но она не стиралась. Ладонь только скользила по клейкой поверхности.
Через несколько секунд из-за поворота появится машина, идущая, вероятно, на большой скорости. И выстрелить я должен мгновенно и почти наугад, потому что буду стрелять в темноте.
А вдруг окажется, что это обычная машина, обычная человеческая машина, в которой сидят настоящие человеческие существа из плоти и крови? Что, если они вовсе не преследуют нас, а по какой-то странной случайности едут по тому же маршруту, который я избрал, чтобы от них отделаться?
При этой мысли у меня взмокло под мышками и по ребрам побежали горячие струйки пота.
Нет, это исключено, подумал я. Я кружил без цели, я сделал несчетное число поворотов, и ни в одном из них не было ни капли смысла. И тем не менее одноглазая машина неизменно сворачивала вслед за нами.
В этом месте дорога изгибалась как раз на вершине невысокого холма и потом вилась по его склону. Когда машина выскочит из-за поворота, ее силуэт на миг возникнет на фоне более светлого неба, и в этот самый момент я должен буду выстрелить.
Я приподнял винтовку и почувствовал, что у меня дрожат руки — самое скверное, что могло сейчас случиться. Опустив винтовку на землю, я попытался совладать с собой и унять эту дрожь, но тщетно.
Я попробовал еще раз. И в то самое мгновение, когда я поднял винтовку, из-за поворота вылетела машина, и я увидел такое, что дрожь мою как рукой сняло: я точно прирос к месту и обрел твердость скалы.
Я выстрелил, щелкнул затвором, снова выстрелил и еще раз передвинул затвор, но третий выстрел уже не понадобился. Машина, потеряв управление, опрокинулась на бок и кувырком покатилась вниз по склону холма, с треском ломая кустарник и ударяясь о деревья. И пока она так катилась, свет единственной, каким-то чудом уцелевшей фар несколько раз обмахнул небо, точно луч прожектора.
Потом этот свет погас, и снова наступила тишина. Треск и грохот падения полностью стихли.
Я опустил винтовку и, не снимая пальца со спускового крючка, вернул затвор на место.
Только теперь я выпустил из легких воздух и сделал глубокий вдох.
Эта машина не имела никакого отношения к людям; в ней не было человеческих существ.
Когда она выскочила из-за поворота и перед моими глазами на секунду возник ее силуэт, за этот краткий миг я успел заметить, что единственная зажженная фара находилась не справа или слева от радиатора, а в самом центре ветрового стекла.
22
Когда мы подъехали к хижине, оказалось, что перед ней в маленьком дворике стоит какая-то машина.
Как это понимать? — спросил я, ни к кому не обращаясь.
— У Кэрлтона есть какие-нибудь знакомые, которым он мог б временно уступить хижину? — спросила Джой.
— Насколько я знаю, нет, — ответил я.
Я вылез из машины, обогнул ее и остановился.
Ветер раскачивал низкорослые сосны, и они отзывались тихим скрипом. У берега посмеивались волны, и — тук-тук — слышалось ритмичное постукивание: это мягко ударялась о причал лодка Стирлинга.