Почти люди рядом
Шрифт:
Максим узрел ее в кожаных штанах, подпоясанную широким кожаным ремнем, черной блестящей безрукавке, на которой были нашиты шестигранные бляхи. На поясе у юной амазонки висел справа нож, а слева короткий меч в желтых металлических ножнах.
Девушка шла между воинами и разрезая им вороты, снимала с них зеленые камни, которые складывала в большой кожаный мешок, висевший у нее на плече.
– Каких коней нужно брать?» – мысленно спросил Максим Черныша, снимая с мертвого воина, зарезанного кровожадным
Местные аборигены до стремян не додумались, а как Максим знал из прочитанных книг, ездить верхом без стремян очень неудобно и даже стремно. Многие герои книг, после дневной скачки, могли с трудом передвигаться, притом большое количество только на четырех костях.
По натуре Максим был ленивым парнем, несмотря на свою огромную загруженность, в том земном мире, очень не любил делать лишнюю работу, да и лавры трудоголика его никогда не прельщали.
Смотав приличный моток капронового троса, Максим жестом подозвал Черныша к себе, только сейчас вспомнив, что на последний мысленный вопрос трофейный коняка, не ответил.
Черныш дисциплинированно подбежал, по пути облизываясь, как собака длинным языком.
«Надо ехать, а каких коней брать, ты не посоветовал!» – мысленно укорил Максим черного красавца.
Коняка был ниже земных лошадей, обладал короткой, или хорошо подстриженной гривой, или она у него такая была по жизни, в ладонь вышиной. В холке Черныш был примерно метр двадцать высотой, имел черную блестящую шерсть и практически ничем не отличался от земных лошадей, только был меньше ростом. Скорее его можно было отнести к пони с лошадиной мордой.
«Я не знаю, что такое кони?» – обиженно ответил Черныш, тыкаясь влажным носом в руку Максима. Совсем, как большая собака.
«Я имел ввиду лоргов,» – пояснил Максим, поглаживая голову Черныша.
«Лучше всего брать темных глоргов. Они самые умные,» – посоветовал Черныш.
Максим вспомнил, что напоминала ему коричневая лепешка в зубах Черныша – человеческое ухо!
На секунду Максим почувствовал омерзение, но сразу же усилием воли загнал всплеск чувств, в глубь себя, справедливо рассудив:»С волками жить – по волчьи выть!»
На Черныше было большое кожаное седло, а по бокам имелись два притороченных мешка.
«У нас называли их хурджуны!» – вспомнил Максим, привязывая к седлу первым делом свою сумку.
Отрезав два куска капроновой ленты, Максим за минуту сделал из них стремена, прикинув, что ноги при движении, сантиметров на десять будут не доставать земли. А вот уздечки не было.
«Как тобой управляют?» – мысленно спросил Максим, поднимая голову.
На взнузданном лорге к нему подъезжал сержант, держа на поводу еще двух ларгов.
– До стремян я не додумался! – признал первенство Максима
Бесцеремонно сдернув с плеча Максима моток ленты, сержант отхватил четыре куска и в минуту сделал две пары стремян. Одну он привязал на своего глорга, а вторую привязал к седлу Юли, которая тоже подъехала к ним, хлопнув девушку по ноге.
Нагнувшись, сержант подобрал с земли копье и подал его Максиму.
Привязав поводья к седлу Черныша, сержант широкими шагами направился к кустам.
Через пару минут, милиционер вернулся, ведя на поводу белого как снег ларга, через круп которого был перекинут пленник.
Максим тоже не стал тратить время зря.
За эти минуты Максим освободил двух ларгов, которых связал между собой, не забыв привязать к Чернышу.
Мимоходом Максим обзавелся кожаной курткой, толстым шерстяным одеялом и широким поясом, на который по примеру Юли повесил меч и короткий нож.
На минуту остановившись, Максим собрал в кучу все купленное оборудование, завернул во второе одеяло и погрузил на запасного ларга, прекрасно понимая, что оставлять на месте ничего из мира нельзя.
– Тронулись! – приказал Максим, первым выезжая на прибрежный песок, который был хорошо укатан волнами.
Глава тринадцатая
Путешествие продолжается. Чем человека могут порадовать благодарные глорхи.
Через час кавалькада удалилась от места боя километров на десять.
– Давай меняться конями! – предложил сержант, догоняя Максима.
– А зачем? – кося под дурачка, спросил Максим.
– Мне очень нравятся черные лошади! – уверенно сказал сержант, хлопая Черныша по крупу.
Как Черныш обернулся, Максим не успел увидеть.
Громко хрюкнула укушенная лошадь сержанта.
Окрестности огласил вопль укушенного милиционера.
За долю секунды Черныш ухитрился укусить лошадь мента за холку, а сержанта цапнуть за руку.
Лошадь сержанта вскинула задом, встала на дыбы и понесла, в миг оборвав капроновую ленту, которой были привязаны две идущие сзади лошади.
Выброшенный из седла сержант нелепо взмахнув руками, совершил короткий полет, и впечатался лицом в песок.
"За что ты укусил своего собрата?» – мысленно спросил Максим, успокаивающе похлопывая Черныша по шее.
"Никто кроме тебя не должен трогать меня руками!" – ответил Черныш, останавливаясь в пяти метрах от лежащего без движения сержанта.
«Суровый ты, однако, коняга!» – задумчиво сказал Максим, почесывая Черныша за ушами.
«Ой! Как приятно! Еще почеши!» – попросил Черныш, пританцовывая на месте.