Почти полночь
Шрифт:
– Да ну?! А что же тогда – твое? – раздраженно поинтересовалась она.
– Хороший вопрос, дорогая Спичка. Предположим, я могу гордиться своей наблюдательностью и некоторой культурой. Ну, и некоторой ленью тоже, да. Я ужасно ценю возможность ничего не делать. И подхожу к этой задаче со всей ответственностью. Так что распределение ролей в нашем спектакле, в конце концов, не так уж и плохо. Каждый на своем месте.
– Чушь. Стоять на карауле – унизительно! И тебя унижают вовсе не потому, что ты весь из себя такой культурный!
Девушка прижалась к стене и, надувшись, начала играть со спичками. Она не могла ничего
Мальчик открыл большую сумку, где хранились трофеи банды. При малейшем движении этот мешок звенел, словно набитый металлоломом. В нем бряцали часы и цепочки, браслеты и золотые запонки. Сопля достал потрепанную брошюрку, сдвинул очки на кончик носа и только собрался погрузиться в чтение, как Спичка опять отвлекла его.
– Что читаешь?
Мальчик глубоко вздохнул, словно выпуская из себя излишний сарказм. Невозможно спокойно посидеть с книгой, когда рядом такая болтушка. Он показал ей обложку. Спичка прищурилась и сердито дернула головой.
– Мне отсюда не видно.
Как большинство беспризорников, Спичка не утруждала себя чтением и по-настоящему страдала, если кто-то пытался ее к этому принудить.
– «Путеводитель по Всемирной выставке [4] », – объявил Сопля. – Тут подробно рассказывается обо всех павильонах, странах, событиях. Ужасно интересно. А еще полно рекламы всяких ресторанов, где подают мороженое и шампанское. Просто слюнки текут!
4
Грандиозная выставка последних достижений техники. Проходила в Париже раз в десятилетие, начиная с середины XIX века и до 1937 года. Самым заметным экспонатом выставки 1889 года (время действия романа) стала Эйфелева башня.
– А с ними и сопли, – хмыкнула Спичка.
– Написано, что по Выставке ходит маленький поезд, – продолжал он, не обращая внимания на ее насмешки. – Это называется «Железная дорога Декавиля [5] ». Рельсы проложены по набережным и аллеям. Скорость поезда небольшая – десять километров в час. Он ездит с девяти утра и до полуночи. Общая протяженность маршрута – три километра. Начинается от Министерства иностранных дел, заканчивается у Галереи машин. Всего пять остановок.
5
Поль Декавиль (1846–1922) – французский инженер, разработавший систему легких железных дорог.
У Сопли не было проблем с чтением. И он, случалось, любил этим прихвастнуть. Слишком часто, по мнению некоторых.
– Я и без книжки всё это знаю, – фыркнула Спичка. – Достаточно пройтись по набережным, чтобы увидеть этот твой «маленький поезд».
Он смерил ее презрительным взглядом и, ничего не отвечая, уткнулся в книжку. Пару секунд Спичка сидела тихо.
– И потом, меня достало ходить голодной! Разве это дело – есть один раз в день! А сама жратва?! Варево из колбасных шкурок, кочерыжек и тухлых яиц! Тьфу!
– Ты забыла хлебные корки.
– Ты меня понял.
– И не только тебя.
– Чего?
– До меня дошло, почему я здесь. Я наказан! Вчера не хотел убирать со стола, а сегодня – угодил на самые тяжелые работы. Да еще с такой напарницей! Я считаю наказание несправедливым и совершенно несоразмерным преступлению!
– Эй! Чем тебе не нравится напа…
Спичка осеклась на полуслове. Сопля проследил за ее напряженным взглядом и мгновенно всё понял.
Он немного похудел, носил теперь простые усы и идеальный пробор. Дети никак не ожидали встретить его здесь, тем более в такой одежде, но, разглядев получше, уже не сомневались – это действительно он. Человек приближался, высоко подняв голову. На нем была форма инспектора, а по бокам шли двое полицейских. В эти дни жандармы усиленно патрулировали прилегающие к Выставке улицы в поисках возможных нарушителей спокойствия.
Спичка вскочила. В критических ситуациях она умела сохранять хладнокровие и действовать быстро.
– Ты их отвлечешь, а я предупрежу наших, – бросила она Сопле.
– Да-да…
Мальчик тоже встал и прижался к стене. Спичка резко сорвалась с места и понеслась прочь со скоростью, на какую были способны немногие мальчишки ее возраста. Тем более что улица шла вниз. Сопля сделал глубокий вдох и прочистил горло. У него ломался голос, и мальчик умел, приложив ладони рупором ко рту и контролируя движение диафрагмы, говорить как взрослый. Это уже не раз позволяло им выкручиваться из сложных переделок.
– Держите вора! – прогудел он. – Одноглазый, с кавалерийской саблей! Вон туда побежал – на улицу Гренель! Украл все мои деньги! Скорей, поймайте его!!
Он крикнул еще пару раз, но потом голос пресекся, и мальчик замолчал. Он нырнул в подворотню, чтобы кто-нибудь из прохожих не раскрыл обман. Когда Сопля отдышался, Спичка была уже далеко.
3. Спектакль продолжается!
– Лишай здесь!
Спичка начала кричать уже издалека. Она была в панике. Обрубок, препиравшийся с кучером, остолбенел, услышав эту новость. Придя в себя, он бросил взгляд на Плаксу и Хромого, который как раз запустил руку в карман важного господина.
– Смываемся! – проорал Обрубок.
Швырнув на тротуар шляпу и фальшивую бороду, он сунул вознице в нос свой железный крюк. Культя оказалась настоящей. От неожиданности кучер выпустил воротник, за который всё еще держал парня.
– Быстро! Сматываем удочки! Или он нас поймает! Кто-нибудь хочет обратно к Лишаю? Тогда пошевеливайтесь!
Главарь был серьезно напуган. Спичка подбежала к ним, задыхаясь. На секунду девушка остановилась, оперлась руками о колени и сделала глубокий вдох. Потом рванула дальше как ни в чем не бывало. Обрубок, схватив Плаксу, бросился следом. А Хромой…
– Но что!..
Аристократ, которого он обчищал, обернулся. Приказ Обрубка застал юного воришку в самый разгар промысла, и он не успел отдернуть руку. Мальчик как раз пытался отцепить цепочку часов, прикрепленную к карману, когда клиент поймал его. Хватка была сильной и болезненной, пальцы – ледяными. Хромой дернулся изо всех сил, не выпуская, однако, своей добычи. Мужчина стоял неподвижно, мальчик бился и извивался. Он с вызовом пялился на пассажира, в тщетной надежде, что тот смутится и ослабит хватку. И вдруг беспризорник застыл. Глаза у его противника были какие-то… ненормальные! Хуже того: вообще нечеловеческие. В глазницах, похожих на горные расщелины, жутко мерцали два безжизненных черных шара. У этого человекоподобного существа не было даже бровей. Грубая толстая кожа слегка светилась.