Почти рукописная жизнь
Шрифт:
А Тарковский в своих дневниках отождествлял культуру в обществе и чувство собственного достоинства в человеке, то есть когда общество, страна теряют культуру или отводят ей весьма незначительное место, это приводит к утрате собственного достоинства этого общества, страны, нации, если хотите.
Жду лета. Намерен этим летом много читать и писать. Только бы хватило душевного равновесия, здравого смысла и мудрости…
Над Москвой только что прогрохотала мощная гроза, а теперь вышло вечернее солнце и пора идти на работу, то есть на спектакль.
P. S.В
Жители Ханты-Мансийска – подлинные патриоты своего города. К ним регулярно приезжают всевозможные артисты. У них есть кинофестиваль, хоккейная команда, потрясающая трасса для биатлона…
Но знаете… Я давно убедился, что в городах, где люди часто задают вопрос: «Ну как вам у нас?» – жизнь протекает не так, как может показаться приезжему. Чаще всего там, где люди задают такой вопрос, их собственная жизнь вызывает у них серьёзные сомнения, то есть люди говорят, что живут хорошо и даже лучше, чем в других городах, но сами сильно в том сомневаются. Они всячески убеждают себя, что их город прекрасен, а в других городах подмечают недостатки, неухоженность и бедность. Хвалят свой город, но при этом потаённо сомневаются, что сами живут хорошо… В Ханты-Мансийске вопрос «Как вам у нас?» задают чаще, чем где-либо в стране.
14 июня
Сегодня вечером исполню последний в этом сезоне спектакль. Закрываю сезон «Как я съел собаку». Двенадцатый сезон. Двенадцать лет я на профессиональной сцене. Не могу понять – много это или мало. Когда завершал седьмой сезон, мне казалось, что я работаю уже очень давно. А в конце шестого сезона мне казалось, что моя большая театральная жизнь началась буквально вчера. Сегодня не понимаю… Но другое понимаю отчётливо: итоги подводить пока рано.
В следующий раз на сцену выйду уже с премьерным спектаклем в сентябре. Остатки июня и июль активно отдохну: много посплю, много прочитаю и попишу. К тому же получил невероятно интересное приглашение: семнадцатого июля выйти из Архангельска на научно-исследовательском судне ледокольного типа, дойти до Земли Франца-Иосифа и до Соловецкого архипелага. То есть две недели на борту корабля в высоких широтах. Я в тех широтах никогда не был и счастлив такому неожиданному летнему арктическому приключению. Кто-то ездит из зимы на острова Индийского океана, в лето, а мне удастся из лета вырваться в зиму. Никогда не пробовал.
Август пройдёт в подготовке к спектаклю и в работе над переводом написанного текста в некую театральную форму. Образы уже витают в голове, но они зыбки, таинственны и небесспорны… А главное – в процессе работы нужно попробовать справиться с сомнениями по поводу того, что тема спектакля да и сам спектакль кому-нибудь нужны, кроме меня… А таких сомнений всегда бывает много, особенно перед премьерой очередного спектакля или перед выходом новой книги. Перед премьерой «Дредноутов» этих сомнений было максимальное количество.
А ещё лежат на рабочем столе в Калининграде рукописи двух повестей. И та и другая только начаты. Бедные! Какие-то они брошенные, лишенные внимания. Недолюбленные. А судя по планам, ясно, что до конца года много времени им уже не найдётся.
Завтра последний наш концерт с группой «Бигуди». Правда, группа «Бигуди» – это не кто иной, как Максим Сергеев. Все остальные музыканты – просто исполнители. Чтобы не пугать друг друга страшным словом «последний», мы решили, что после концерта расстанемся на год, а там посмотрим. Но я-то понимаю, что это наш последний концерт. Если что-то и будет ещё совместное, то что-то совсем другое и неведомое.
Мне жаль расставаться с нашим альянсом. Для меня наши концерты и альбомы были большой радостью и кусочком счастливой жизни. В этих концертах была для меня воплощённая, но при этом совершенно несбыточная детская мечта. Я же не мечтал быть писателем или театральным деятелем, в детстве и юности хотел играть рок-н-ролл. Хотел, мечтал об этом, каждую секунду прекрасно понимая, что мечта эта невоплотима… Десять лет мы играли концерты, у нас сложилась своя публика, которая знает наши песни лучше, чем я, у нас вышли четыре альбома и несколько синглов. И что самое невероятное – мой голос звучал на сугубо музыкальных радиостанциях.
Но за последний год предложенные мной темы и тексты для новых песен не нашли отклика и интереса у человека, который создавал музыкальную и звуковую часть нашего альянса. То есть он был и есть главный в нашем коллективе. Максим Сергеев, как я понимаю, ищет, или уже нашёл, какие-то свои смыслы в жизни и творчестве. В том, что он ищет или нашёл, не находится места для наших новых произведений. А если это так, значит, совместное творчество остановилось или закончилось. Если же нет творчества, значит, остаётся только исполнение уже сделанного. Я не могу быть просто исполнителем. Значит, нужно заканчивать. Иначе это будет нечестно ни по отношению к тому, что уже сделано, ни по отношению к самим себе, ни по отношению к тем, кто успел полюбить то, что мы делаем.
Обязательно нужно прекращать работу, если нет развития. Нужно освобождать место. Нужно становиться валентными для новых контактов и совершенно новых идей. Я очень надеюсь, что расставание со мной даст возможность Максиму Сергееву шагнуть, как музыканту и замечательному мелодисту, в какие-то ещё нехоженные им пространства. Ну а я буду надеяться на контакт и альянс с другими музыкантами, которые, возможно, появятся в моей жизни. А может, и не появятся. Узнать это можно, только сыграв завтра последний концерт и расставшись.