Под черным флагом
Шрифт:
— Вот такая каша, — хохотнул капитан. — Мне нравится, черт побери, когда все стоят на ушах!..
В этом Летум был с толстяком полностью согласен. «Не важно, что о тебе говорят, — проскрежетал отцовский голос. — Важно, что все говорят о тебе».
Летум вздрогнул. «Так и будет, отец. Увидишь».
— Знали бы они, — проворчал Летум, — что за груз перевозили мертвые бедняжки.
— Да уж, — шкипер хохотнул. — Фактически мы и впрямь действовали с разрешения и попущения правительства. Большая часть той наркоты могла осесть на планете.
— Мистер Смайлсон
— Ну-ка, посмотрим… — Капитан повернулся вместе с креслом к терминалу связи.
Летум заинтересованно проследил за его взглядом. На рабочем месте Лилит было множество мониторов, но только шесть были выставлены в ряд. Совсем небольшие, плоские, дюймов девяти в диагонали. Светились всего четыре, крайние слева. Первый транслировал изображение самого капитанского мостика, капитана, Лилит и рекомого монитора. Летум прикрыл видеокамеру шлема рукой — монитор покрылся мраком. Спохватившись, быстро отдернул ладонь.
Второй транслировал со шлема лейтенанта Джонсона: скучная картинка лестничного пролета, сонные пираты. Третий предназначался Коллинзу: позиция лейтенанта, так и не сошедшего с места, давала изображение трюма в перспективе. Изрядно опустившего трюма.
Ну а третий лейтенант беспрестанно крутил головой. Смайлсон стоял на палубе, поскольку пирамида куда-то исчезла. Взмокшие пираты продолжали порхать под потолком, перебрасываясь невесомыми контейнерами.
— Мистер Смайлсон? — позвал капитан, придвигая микрофон. — Как обстановка?
— Вверенный моему попечению груз доставлен в отдельный отсек, опечатан и пересчитан. Трюмы переполнены, сэр. Можно отправляться.
— Сколько осталось?
— Штук семьдесят, сэр. На развод.
— Ну и черт с ними. Командуй отход.
— Есть, сэр.
— Негров казнили?
— Так точно. Все чисто, ни одной живой души! — Это сообщение доставило лейтенанту особую радость — не отягощенную грузом моральных обязательств.
— Все, тогда на корабль.
Смайлсон отключился.
— Лилит, разбуди Джонсона, — приказал капитан.
Девушка кивнула. Тонкие пальчики взметнулись над цифровой клавиатурой. Капитан, потирая руки, вернулся к игрушечному терминалу. Летум следил за всем этим, удобно устроившись на потолке.
Капитан хихикал. Летум поморщился. Желание протянуть руки и свернуть лысую голову как никогда крепчало. Нет, слишком рано. Слишком много свидетелей, слишком шатко положение самого Летума. Успеется.
Позвонки явственно хрустели под пальцами, а из глотки толстяка доносился сдавленный хрип. Поразительно похожий на тот самый скрежет, которым отец время от времени давал знать о своем появлении.
Летум тряхнул головой, избавляясь от наваждения.
Капитан продолжал потирать ладони. Перед внутренним взором шкипера, должно быть, проносились видения сказочных богатств, которые он сможет обменять на порошкообразную смерть.
— Когда мы похороним погибших?
— Что? — поморщившись, капитан вернулся к действительности. — Повтори.
— У вас же бывают похороны? Мы в космосе, однако…
— А, похороны. — Капитан махнул
Глава 35
Хоукинс осклабился, торжествуя. Лилит нажала несколько кнопок, покачала головой и разочарованно обернулась к отцу.
— Я думала, они уже не нужны. Ты ничего не сказал, и я по привычке поставила на перезапись.
Капитан рассвирепел. Лицо мгновенно приобрело цвет спелой свеклы, а борода встопорщилась острыми рыжими клиньями. Кулак грохнул по подлокотнику.
— Какого черта? Как ты могла?!. Единственная улика — и та потеряна!.. Разрази меня гром, каботажный лом тебе в селезенку! Глупость и безответственность, вот что я скажу! Нельзя уже положиться на собственную дочь, что же дальше?..
Лилит сидела, потупившись. Само раскаяние.
Летум стиснул кулаки. Ему отнюдь не понравилось, как этот алчный жирдяй обращается с предметом его вожделений. Более того, он был готов придушить ублюдка за одни лишь эти слова.
Операторы, не оборачиваясь, навострили уши. Сообразив, что хватил лишку, Хоукинс столь же быстро угомонился.
— Извини, детка, я просто расстроился. В этом нет твоей вины. Я должен был предупредить тебя. — Капитан задрал голову и поглядел на Летума, рассевшегося на потолке. — Прежде мы и впрямь не хранили записи. Но прежде с нами не было господина Безликого. — Усмехнувшись, капитан покачал головой. — Везучий сукин сын. Проехали.
Летум перевел дыхание, тут же почувствовав настойчивый взгляд. Лилит улыбалась. Светлые волосы обрамляли головку, словно корона. На мгновение густая прядь скользнула по лицу. Девушка отвернулась, а Летум гадал еще какое-то время: показалось ли ему, или Лилит действительно подмигнула?
Как бы там ни было, запись уничтожена. По счастливой ли случайности, или же по вине некой особы — обвинение осталось с пустыми руками. Летум возликовал: убийство Фрейзера сойдет ему с рук. Дальше — легче. Правду ведь говорил отец, что безнаказанными не остаются одни лишь добрые дела.
Створки распахнулись, и в помещение вплыл самый удивительный человек, которого только Летум видел в своей жизни. Даже более удивительный, чем любой из негров. Одет он был в форму морского пехотинца, с голубыми полосками лейтенанта на рукаве, но лицо…
У него были узкие, раскосые глаза — казалось, будто незнакомец беспрестанно щурился, — желтая кожа и прямые черные волосы, схваченные на лбу кожаным шнурком. Лицо казалось непривычно округлым, что выдавало иное строение черепа.
Все эти признаки Летум сызмальства знал из книг по человеческой анатомии. Инопланетяне в то время не казались ему диковинкой, поскольку встречались на Зевсе сплошь и рядом. Но осознание того, что когда-то человечество разделялось на три расовых подвида, еще долго обживалось в мозгу наследника.