Под давлением
Шрифт:
– Спасибо, что утешил.
– Да не за что.
– Слушай, ты же сидел в других тюрьмах – они такие же, как и
эта?
Бакстер задумался и начал всматриваться в решетку, из кото-
рой попадал свет в камеру. Потом он медленно поднялся и подошел
вплотную к двери, как он часто любил это делать.
– Все тюрьмы похожи одна на другую, отличаются режимами, но везде одни принципы и понятия. Здесь творится невесть что. Все
87
недовольны, ты сам это видишь. Столько бунтов я не видел за все
время.
– А поводом для этого что служит? Зачем все возмущаются?!
Мы всегда ведь только получаем по голове.
– Нас сильно ущемляют в правах, а права надо отстаивать. По
выходным нам не выдают положенные порции гамбургеров, у нас нет
второго выходного, за работу нам не платят. Неужели ты не видишь?
Бакстер достал сигарету и, нервничая, подкурил ее. Сделал глу-
бокую затяжку и закрыл глаза.
– У тебя есть родственники? – протяжно выдавил Бакстер.
– Нет!
– Ладно. У тебя есть друзья, которые могли бы к тебе прийти на
свидание?
Крис неоднократно думал о Майкле и Кристине. У него остава-
лись только два человека, которые могли прийти к нему и проведать.
Он каждый раз вспоминал о них, когда ему становилось одиноко.
Далее Крис задумался и вспомнил, что не было никого в тюрьме, к
кому на свидание приходил кто-то из близких. Все, кто находился тут
относительно недавно, только и делали, что возмущались по этому
поводу. Другие же, похоже, смирись с этим.
– Я понял тебя. Как так? Они не имеют на это права.
– Они нас задавили.
– Почему родственники не поднимут этот вопрос? Их бы показа-
ли по телевизору – это бы как-то решилось.
– Видимо, не так много родственников сюда и приходит, а охран-
никам всегда есть, что сказать, чтобы выпроводить всех обратно. Это
очень непросто – добиться свидания. Меня утешает лишь одно: что
выйдя отсюда, я увижу свою малышку.
– Ты женат?!
– Нет, у меня дочка. Ей семь, она живет с сестрой. Они по-лю-
бому сюда приезжали. Чертовы уроды, будь они прокляты, я бы все
сейчас отдал, чтобы оказаться рядом с семьей.
88
– А где…
– Она погибла, – отвечая наперед, сказал Бакстер.
Крис не стал вдаваться в подробности, что произошло с матерью
его дочки. Он углубился в свои мысли, которые наводили неприятное
ощущение во всем теле. Уснуть Крис не смог до самого утра, так и
отправился работать не выспавшись.
* * *
– Как же меня достала эта скальная порода! – грубо ругаясь, вы-
говорил Крис.
– Ого! Ты чего это, парень? Я думал, ты никогда не произносил
бранных слов. Хотя, тут тебя и не тому еще научат. А пока ты со мной, будь добр, не ругайся, я от тебя перенимаю все хорошее, хочу выйти
на волю честным и законопослушным. Работать, жить, воспитывать
дочь.
Крис стоял и смотрел на темнокожего парня, который сидел на
своем любимом камне. Затем он взял небольшой камешек и кинул в
него. Камень угодил точно в ухо, от неожиданности Бакстер схватил-
ся за голову обеими руками и свалился на землю, весь испачкавшись
в пыли.
– И ты говоришь о работе, отсиживая свою пятую точку? Камень
уже отшлифовал за год.
– Что за… – Бакстер загнул ничуть не хуже Криса.
– Ага, набирайся от меня всего хорошего, у тебя есть время.
– Это ты сделал? А я уже был готов кинуться драться, тебе повез-
ло, что ты мой сосед по камере.
Крис улыбался, так как Бакстер мог развеселить даже в самой
тошной ситуации. Он снова присел на свой любимый камень, но
следом второй раз, только в другое ухо, прилетел осколок породы
размером побольше. На этот раз напарник Криса свалился уже не
89
от страха, а от боли. Держась за ухо, он издал такой вопль, словно у
семилетнего ребенка отобрали игрушку.
Крис резко обернулся в сторону, откуда прилетел камень, и уви-
дел человека, тень которого четко вырисовывалась в форму бока-
ла для мартини. Широкоплечий немец – Шультц – стоял на склоне и
подкидывал в руке камень.
– Заберите негра, он нужен начальнику тюрьмы, а белому дайте
другую пару, – командующим голосом приказал Шультц.
Охранники мигом поспешили к Крису и Бакстеру. Через пять ми-
нут Крис работал в паре с огромным афроамериканцем, именно с
тем, с которым мылся тогда в душе. Крис молча кидал камни и не
смотрел в сторону нового напарника. Ком в горле застрял, а руки
отказывались слушаться, еле удерживая камни. Он ощущал, как тот
постоянно смотрит на него. Сам же темнокожий сидел на камне Бак-
стера и наблюдал, как Крис работает.
Один из огромных валунов не удержался в руках Криса и упал, подкатившись к ногам чернокожего. Парень посмотрел на это и впал
в ступор. Подходить к стодвадцатикилограммовому негру-гомосек-
суалисту ему вовсе не хотелось. Поэтому он оставался стоять и смо-