Под грифом «Секретно». Книга 2. Невеста по случаю
Шрифт:
– Смею надеяться, дорогая сестра, вы составите нам компанию, я так давно вас не видел!
– Разумеется, – я сухо улыбнулась и, едва касаясь протянутой мне руки, вновь прошла к тенту, где уже суетились слуги.
На белоснежной ткани расставили блюда с птицей, хлеб, сыр и кувшины с фьеном. Не дожидаясь нас, Козимо подошел к столу и подцепил кусок мяса, с наслаждением впился в него зубами и лишь после этого сел на стул. Смотря, как он поглощает еду, я вдруг поняла, что все еще голодна, поэтому присоединилась к
Пообедав, Козимо вальяжно откинулся на спинку стула, небрежно держа в руке чеканный кубок из голубого металла. Все четыре грани украшал герб Риччионе – распустившаяся лилия.
– Итак, вижу, вы тоже ехали в компании пастырей, – заметил принц, скосив глаза в сторону мужчин в белых одеждах.
– Да, Алайстер настаивал на их сопровождении. Он полагал, что присутствие пастырей гарантирует нам безопасность по дороге в Лаччио. – Гаудани выждал, пока паж наполнит фьеном и его кубок и знаком велел мальчику отойти.
– Он сказам мне то же самое, навязывая старика Юлиана, – Козимо бросил недовольный взгляд в сторону невысокого полного мужчины, судя по всему, одного из пастырей, – и порекомендовал произвести достаточно приятное впечатление, чтобы склонить его на нашу сторону.
– Юлиан колеблется? – насторожился д'орез.
– Не думаю, он слишком зависит от меня, хотя не исключаю, что в Лаччио при виде своих собратьев по вере он может воспрянуть духом. – Козимо бросил еще один взгляд на пастырей и вдруг выпрямился, глаза вспыхнули, и тут же их блеск был скрыт белесыми ресницами. – Не могу поверить… Пастырь Джерардо? Он решил поехать?
– Увы, – Гаудани развел руками, – присоединился сегодня утром, сказал, его позвал пастырь Антонио. Ты же понимаешь, что я не мог отказать ему.
Козимо мрачно кивнул.
– Почему его присутствие так нежелательно для вас? – поинтересовалась я. Принц скользнул по мне холодным взглядом:
– Я бы не был так категоричен, моя дорогая сестра. Но неподкупный упрямый старикан, который ради своих принципов легко может пошатнуть договоренности, заставляет насторожиться. К тому же, если вдруг Конклав предложит его на пост Истинного Пастыря, количество кандидатов окажется больше, чем мы ожидали, и выборы зайдут в тупик.
Наверное, мое непонимание слишком отразилось на лице, Гаудани пояснил:
– Я уже упоминал, что при выборе Истинного Пастыря каждое государство имеет право присутствовать на церемонии и наложить вето на одну из кандидатур до голосования. Право используется лишь один раз.
– А что будет, если все государства воспользуются этим правом, и ни одна кандидатура не пройдет? – поинтересовалась я, вспомнив пресловутую графу «против всех».
– Вот поэтому, следуя негласной традиции, количество кандидатов должно на одного человека превышать количество стран. Но если кандидатур останется две, – принц
– А может быть такое, что два государства наложат свое вето на одну фигуру?
– Очень редко. Государства всегда объединяются в союзы! – добавил Козимо, подливая себе фьен. – Истинный Пастырь – слишком важная фигура, чтобы можно было действовать в одиночку.
Я пожала плечами и промолчала, поскольку после обильной еды меня начала одолевать сонливость. Глаза закрывались сами собой, голоса начали сливаться, затем наступила тишина.
Я проснулась от шума. Оказалось, я лежу на небольшой походной кровати, которую по приказу Гаудани поставили под тентом. Солнце уже клонилось к горам, слуги и солдаты сворачивали наш лагерь.
– Рад, что вы проснулись сами, – раздался над головой голос Гаудани. – Я уже опасался, что придется на руках нести вас в карету!
– Да, это было бы не очень правильно, – пробормотала я, присаживаясь и подавляя зевок. – Сколько я спала?
– Более двух часов, – холодно проинформировал принц. – Мы решили не беспокоить вас.
– Интересно, чем обязана такому вниманию с вашей стороны? – я с благодарностью взяла кубок с водой, протянутый мне Гаудани, заслужив насмешливое фырканье Козимо:
– Какая забота! Просто идеальная семья! Лоренцио, я даже беспокоюсь за одну известную нам всем особу.
– Не волнуйся, – беззлобно парировал д'орез. – Я не обладаю столь живым умом, как ты, поэтому не могу изменять своим чувствам!
– Скажи проще: ты подкаблучник, мой дорогой друг!
– В отличие от вас, Лоренцио привык думать и о других! – Меня слегка задело пренебрежение Козимо.
– Это упрек? – Пристальный взгляд холодных голубых глаз обратился ко мне. Затем Козимо пожал плечами. – Возможно, вы и правы, но думать о других весьма скучно!
– О, извините, если заставила вас скучать, – елейным голосом произнесла я. Поведение принца вынудило окончательно проснуться.
– Я не скучал! Я просто не думал о вас, – поправил он меня. – Пусть это останется прерогативой нашего дорогого Лоренцио!
Он с насмешкой взглянул на деверя. Гаудани и бровью не повел. Похоже, насмешки родственника не задевали д'ореза Великой республики. Вместо того чтобы дискутировать с принцем, Лоренцио обратился ко мне:
– Вы хотите поехать верхом?
Я слегка задумалась, бросила взгляд на пыльную дорогу, представила, как будет трясти карету, затем кивнула:
– Пожалуй.
– Я распоряжусь. – Гаудани отошел.
Козимо проводил его задумчивым взглядом:
– Я вот думаю, он так хорошо притворяется или моей сестре действительно повезло?
– Не стоит всех стричь под одну гребенку, – ответила я, – Лоренцио действительно такой, какой есть.
– И какой же он? – со странной улыбкой Козимо выжидающе посмотрел на меня.