Под Локком
Шрифт:
— Что тебя так беспокоит? — спросил Декс своим мелодичным голосом, которым он разговаривал со мной несколько раз.
— Я беспокоюсь, что ты можешь уснуть за рулем или что-то в этом роде.
— Я не хочу спать, детка. Клянусь, — даже не задумываясь, ответил Декс. — Перед поездкой я выпил энергетик.
Не было никакого сомнения или раздражения в его тоне.
Я замычала в ответ.
Прошло еще несколько минут. Декс завозился с кнопками на радио. Если бы я не была так сосредоточена, скорее всего, пропустила бы его быстрый взгляд на заднее сиденье.
— Ритц.
—
— От чего умерла твоя мама? — без всяких вступлений или извинений за любопытство, спросил он.
И вот он, ком в моем горле, которого я так давно не чувствовала. Очень, очень давно. Так давно, что он покрылся паутиной и ржавчиной и казался во мне инородным телом. В какой-то степени, я избегала рассказывать людям об отсутствии родителей. Я не говорила, как умерла моя мама. В основном, люди не спрашивали. Смерть — деликатная тема. Большинство людей не любят, когда им напоминают о том, какой хрупкой и нестабильной может быть жизнь. Маме не было и сорока, когда она заболела.
Люди спрашивали о моей семье, если они действительно хотели узнать меня. Очень долго я ни с кем настолько не сближалась. Я любила людей в целом, но жизнь и работа были непостоянными, оставляя людей позади. Когда тебя забывают, очень ранит. Последние несколько лет своей жизни я жила, сочувствуя и пытаясь быть дружелюбной.
Но я устала.
А Декс заботился обо мне достаточно, чтобы спросить.
— Рак груди, — это действительно пугало меня до чертиков, но я не признавала этого.
Он страдальчески выдохнул через нос. Свободной рукой он стащил кепку со своей головы, бросив ее на консоль.
— Блядь, — зарычал он. — Сколько тебе было лет?
Простой ответ кольнул меня немного. Совсем немного. Я смирилась с тем, что произошло уже давно.
— Шестнадцать. Моему брату было одиннадцать.
Декс зашипел. Обернувшись, посмотрел на меня уголком глаза. Его взгляд был тяжелым и любопытным.
— Чертовы дети, — пробормотал он этим низким голосом.
Один ребенок растил другого, под неустанным наблюдением бабули. До того, как умереть, мама болела несколько лет. К тому времени, как болезнь начала прогрессировать, я уже чувствовала себя тридцатилетней в теле подростка. Глубоко в сердце я знала, что моя жизнь могла сложиться по-другому, если бы мой отец не ушел. Я бы все еще болела, и, возможно, мама проходила бы все эти бесполезные мастэктомии, заполняя вены пестицидами, и, скорее всего, она бы все равно умерла. Но, возможно, параграфы, написанные между смертью мамы и бабушки, не были бы так грубо составлены и впоследствии опубликованы. Я могла бы жить во Флориде с высшим образованием, замужем, с золотым ретривером, о котором всегда мечтала. И, возможно, Уилл поступил бы по-другому со своей жизнью, не сбегая, чтобы начать все заново.
Также как и много раз до этого, как только грустные мысли поселились у меня в голове, я притормозила их ментальным лассо. Я редко опускаюсь к темам «А что, если». Они были бессмысленны и болезненны. Я приняла мою жизнь такой, какая она есть, потому что… это жизнь. Это была смесь миллиона решений и, возможно, судьбы, если вы верите в нее.
Я не верю.
Мне пришлось проглотить комок в горле, оттолкнув мысли о моей семье, пока я еще могла. Мой мозг зацепился за первую тему, пришедшую на ум.
— Ты с нетерпением ждешь выставки, Чарли?
Он издал задыхающийся звук.
— Чарли? — Декс посмотрел на меня в зеркало заднего вида. Одна бровь была поднята, как будто он не мог поверить, что я назвала его так.
Наверное, мне не стоило его так называть вслух, но я уже сказала, и знала, что Декс просто так это не оставит. Плюс, мне показалось это довольно милым. Это смягчало мое впечатление о нем.
— Да. Чарли. Чарльз. Чарльз Декстер.
Он заворчал.
— Декс, детка. Не…это.
— Хорошее имя, — сказала я ему. — Не стоит ворчать из-за этого. Ведь твое первое имя не Лесли или Клэнси.
Из всех вещей, которые он подметил, типа того факта, что я считаю его имя хорошим, он зацепился за одно слово.
— Ты думаешь, я ворчливый? — спросил он.
Я не люблю лгать и не думаю, что он надерет мне зад за правду. Наверное. Скорее он оставит меня в Хьюстоне или уволит меня…
— Ну, ты не получишь награду за конгениальность, когда выкидываешь клиентов из салона и постоянно скрипишь зубами, — я думала о том, как преподнести его не-такие-милые действия, но я сказала себе, что не хочу больше в это впутываться.
И Декс заржал.
— Ты говоришь мне, что я мудак?
— Раздражительный, с частичкой сварливости, — это, правда, только что вырвалось из моего рта?
Он покачал головой, прикусил нижнюю губу, выглядя задумчивым.
— Ха, — сделав паузу, он, кажется, подыскивал подходящее слово для объяснения его натуры. — Я с характером, — а то я не знаю. — Мне сложно справиться с некоторыми вещами.
— Например, с какими вещами? — спросила я, подумав, что это не мое дело. Об этом я говорила с бабулей много раз. О неспособности человека отпускать вещи, которые вредили или мешали ему. У каждого такое было. — Я умею хранить секреты.
Клянусь, мне показалось, он нервно рассмеялся.
— Ладно, с чего бы начать, детка? В тот день, когда я наговорил то дерьмо о тебе? Моя мама позвонила мне и сказала, что отец звонил.
Ладно, думаю можно предположить, что он не фанат своего отца. Это я поняла. В прошлом мой отец тоже почти разрушил мой день. Проверено. Это приемлемо.
— Ладно.
— На следующий день? Я узнал, что налог на собственность повысился.
— Ты разозлился из-за налога на собственность? — недоверчиво спросила я его.
— Они подняли его на ебаную сотню, — пояснил он, как будто это что-то значило для меня.
— Ты был в ужасном настроении, глядя на меня так, будто я испортила одну из твоих татуировок и все из-за повышения налога на собственность?
У Декса хватило приличия зарычать. Приличия, потому что причины его злости из-за налогов были настолько нелепыми, что не нуждались в подтверждении. Я надеялась, это будет что-то более масштабное. Типа… обнаружил, что его девушка ему изменила или что-то в этом роде. Это я могла понять.