Под маской фантастики
Шрифт:
– Нет, в морозы я не хочу.
– Там нет морозов. А, как у нас, когда летом холодает, или поздней весной или ранней осенью. Всего лишь прохладно.
– Да-а?! А летом?
– Тепло, хорошо, бывает жарко, но не долго, в основном температура комфортная.
– Вот туда бы жить! Было бы море, тогда совсем был бы класс!
– Есть, есть там море, – засмеялся Дмитрий Павлович.
– Хочу в ЮАР! – серьёзно сказала Ольга.
– На песчаный берег под пальму? – улыбаясь, добавил Дмитрий Павлович, – а рядом красивые молодые мужчины-официанты, массажисты, бармены.
– Именно так! – твёрдо заключила Ольга.
VII
Большой желтоватый шар восходящей полной Луны завис в белёсой слоистой дымке среди тёмной синевы, пронзённой мерцающими искрами звёзд.
Дмитрий Павлович шёл по тротуару и смотрел на небо и Луну. Он любил бывать на природе, наблюдать, созерцать. Это его успокаивало, отвлекало от различного рода проблем. Но сейчас, на ночь глядя, за город не поедешь. Пришлось ограничиться прогулкой по прилегающим к дому улицам и любоваться прекрасным видом Луны и звёздного неба в просветах между домами. Дмитрий Павлович не уходил далеко от дома, сердце покалывало и давило, под языком таяла уже вторая таблетка валидола.
Дмитрий Павлович смотрел на Луну, абсолютно круглую и золотисто яркую в окружении подсвеченных перистых облаков и восхищался красотой и соразмерностью Божьего творения. Если бы ещё под этим прекрасным небом раскинулся луг с рекой и дальним леском, вот тогда картина выглядела бы не только замечательной, но и естественно, а тут высотки, как гигантские зубы дракона загораживают часть неба, искажают изумительный вид, перечёркивая его своими прямоугольными телами. Такое сочетание выглядит нелепым несоответствием.
Дмитрий Павлович не мог успокоиться, а вывела его из равновесия бурная сцена, буквально говоря, драка между Ольгой и Валентином. Вернее даже не драка, а нападение Ольги, при котором Валентин защищался слабо. Дмитрий Павлович пришёл из магазина с полным пакетом продуктов. Ещё на лестничной площадке услышал грубую брань, доносящуюся из его квартиры. Дмитрий Павлович в истеричном голосе с трудом узнал Ольгины интонации. К воплям прибавился глухой звук, будто-то что-то крупное падало и ударялось. Дмитрий Павлович поспешил отпереть дверь. Матерные крики и визги перемежались приглушенным стуком.
– Что здесь происходит? В чём дело? – сурово спросил Дмитрий Павлович, открывая дверь, где жили квартиранты.
Он даже отпрянул. Никогда в своей жизни не видел женщин такими злобными и агрессивными, как в тот момент Ольга. Она с остервенением и упоением била Валентина шпилькой каблука, крепко зажав в кулаке туфлю, и с размахом наносила удары в разные места, а Валентин пытался увернуться, закрывая лицо окровавленными руками, сдавленно приговаривая «не надо, Оленька». Но та, словно не слышала, продолжала его оскорблять и поносить, лупить изо всей силы, толкать и пихать. Валентин с грохотом падал, пытался отползти, Ольга настигала его и била, он снова полз, кое-как поднимался, а Ольга снова его толкала и колотила.
Дмитрий Павлович в ужасе. Бросился к Ольге, пытаясь её остановить. Та с гримасой злости замахнулась на хозяина квартиры. Но он умел обезоружить нападающего. Ольга опешила, туфля её валялась далеко. Удивлённо и ненавидяще смотрела на Дмитрия Павловича, возмущаясь тем, что он вмешался. Но Дмитрий Павлович понял, что запал буйности истёк. Ольга повалилась на диван.
– Валь, – позвала она властно и капризно, – я устала, принеси чего-нибудь пожрать.
Валентин с помощью Дмитрия Павловича поднялся.
– Иди в ванную, обмой кровь, смажь йодом, – сказал ему хозяин квартиры.
– После, вот только руки смою, – тихо ответил ему Валентин и поплёлся на кухню.
Дмитрию Павловичу стало противно, он вышел на улицу прогуляться и успокоиться и решил на следующий день им объявить, чтоб искали другое жильё. Так и быть до конца месяца могут остаться, а потом уезжают. Зачем ему на старости лет такие сюрпризы. «И кот расхворался, надо в лечебницу отвезти», – вспомнил Дмитрий Павлович и грустно пошагал дальше.
VIII
За окном автобуса вдоль шоссе мелькают дачные домики и домины, взбирающиеся на пригорок и исчезающие за ним. За высоким забором показался коттеджный посёлок и скрылся за лесопосадками. Проносятся мимо стройные стволы сосен, разлапистые ветви елей, меж ними на земле жёлто-бурые пятна листвы берёз, тополей и осин.
Приближается остановка с одинокой фигурой. Автобус остановился, входит дачник с рюкзаком за плечами и корзиной, полной грибов. Ольга дёрнула осунувшегося Валентина. «Выходим». Тот с дорожной сумкой протиснулся мимо грибника к выходу. Они с Ольгой сошли с автобуса и направились по тропинке в лес.
Ветер бушевал в кронах деревьев, неистово их гнул, осыпая округу листопадом. Скрип ветвей походил на стон, то жалобный, то злобный. Лес шумел пугающе. Ольга свернула с тропинки, за ней последовал Валентин. Они прошли глубь, пробираясь сквозь густой подлесок и поваленные отсыревшие и покрытые мхом стволы.
Ольга остановилась возле старых елей, их корни выпирали, как огромные пальцы, воткнутые в рыхлую почву из перегнивающих хвоинок. Рядом росли молоденькие дубки с трепыхающейся, будто в испуге бурой листвой.
– Копай здесь, – сказала Валентину, и пошла дальше.
– Не уходи, – жалобно попросил юноша, раскрывая сумку. Достал небольшую лопату с короткой ручкой.
– Я тут недалеко, посмотрю, может, грибы попадутся.
Валентин копал. Ольга весело крикнула откуда-то слева, что нашла пень, облепленный опятами. Юноша вырыл ямку неглубокую, но весь вспотел. Дрожащими руками положил туда объёмный пакет и стал засыпать землёй.
– Ну, ты скоро? Посмотри сколько грибов! – Ольга раскрыла пакетик, наполненный опятами.