Под парусом (сборник)
Шрифт:
– - Ничего, не мутит?
– - Нет.
– - Иных мутит.
Через несколько минут "открыли" мы Аю-Даг, гору-великан, что медведем разлеглась за Гурзуфом, уткнув морду в самое море.
– - Поворачивай! Восемь верст от берега! Майнарить будем?
– - Нет! Зачем майнарить? И так повернем!
Это довольно рискованно -- переводить парус при ветре, в открытом море, не спуская его...
– - Ну, хлопцы! Рррраз!
Раз-раз-раз!
И уже с другой стороны бьется в руках у Антона полотнище!
Мчимся
...Ай-да! Ай-да! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
– - Майнарь, хлопцы!
...Несколько взмахов весла -- и мы у берега!
– - И совсем не страшно!
Антон:
– - Приходите еще, можно страшней исделать!
1924 ------
[1] Повозка.
– - О.В.
[2] Знак, где поставлены сети или другая рыбацкая снасть.
– - О.В. ______________________________________________________________________
Бережком!.. Бережком!..
– - До Ялты?! Да верст, должно, двенадцать! Вот так вдоль пляжа до вон той будки, а потом направо в гору тропка лезет виноградниками... Так по этой тропке выйдете на шоссе и по шоссе, по шоссе... до самой до Ялты... Тут недалеко... По пути Никитский сад... А от сада уже и Ялту видать... Часика за два там будете. Еще до вечера...
Ну, пошли!
Бросили прощальный взгляд на парк в Гурзуфе, где отдыхал Пушкин, на дом, где он жил у генерала Раевского, на Аю-Даг.
Пошли, пошли! Вдоль пляжа, а потом тропинкой через виноградник! Пошли!
И двинули...
Если прямо вперед смотреть -- дорога. Это еще ничего...
А вот если вверх голову задрать, -- солнце, крымское солнце! Это уже "чего"... Ох, знали бы вы, как оно печет! И особенно тогда печет, когда вам надо идти пешком двенадцать верст (крымских верст), а вы уже взбирались на скалы, искали пушкинский платан, ходили в его дом и перемерили все улочки Гурзуфа в поисках хоть какой-нибудь захудалой субтропической клячонки, чтоб отвезла вас в Ялту.
Ох, как оно печет! Голова пухнет! Язык вываливается...
А ноги?! Словно они на заржавленных "шалнерах"... Гудят, скрипят и не хотят... Идти не хотят...
Пошли! Пошли! Оно, знаете, пешком еще и лучше. Все увидишь! Едешь-то быстро -- так многого и не разглядишь, а пешком -- там остановился, тут присел -- и все как на ладони... Да и не так уж это и далеко! Каких-то там двенадцать верст! Ну, два часа... Подумаешь?! Пошли!
Да идем же! Идем... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Идем... Идем... Идем...
И все тебе видно... Тут остановился, там присел...
Двенадцать верст?! Пустяк?!
– - Здрасьте!
– - Здрасьте!
– - Сколько верст до Ялты?
– - Да верст так пятнадцать, а может, и больше!
– - А до Гурзуфа?
– - Да верст пять.
Вот тебе и на! Хорошая арифметика... От двенадцати верст отнимешь пять, выходит пятнадцать! Ну-ну!
Пошли дальше.
А идешь ведь не по нашей дороге, среди ржи там или гречки. Здесь и туда виноградник и сюда виноградник. Экзотика кругом. И впереди экзотика, и позади экзотика. И сверху экзотика... Одно только мешает: степные ноги. Если б вам еще штуки этак четыре горных -- ну, скажем, козьих -- ног и если б за вами сзади бежали штуки три борзых и меткий стрелок, -- вы бы эти "двенадцать верст" за полчаса взяли...
А так как-то уж очень медленно выходит... И медленно и мокро. Вгоняет вас сперва в пот, потом в мыло... Потом вы обсыхаете. Потом снова взмокаете. И шея у вас вытягивается, и глаза неотрывно смотрят под ноги (чтоб ничего не пропустить), и дышите вы, как Рябко, который в спасов день бежит за дядькой верст сорок до уездного города специально для того, чтоб возле потребиловки гавкнуть на "кооперативного" Лыска...
– - Девчата! Только по совести: сколько до Ялты?
– - Да верст двенадцать!
– - А до Гурзуфа?
– - До Гурзуфа -- десять.
– - Слушайте, товарищи, мы не туда идем! Да провались оно на месте: если так дальше пойдет, то часа через четыре до Ялты будет уже сорок!..
...Ох, уж эти мне крымские версты! Наша верста и верста крымская! Небо и земля... Ну, что стоит, скажем, добежать из Буд в Вязево на посиделки? Ерунда! Полторы версты. Бежишь и поешь:
Ой, на поле три дорожки розно, -
Ходил казак до дивчины поздно!
Пробежал эти полторы версты, и еще бежать хочется.
У нас версты везде одинаковые: и на Полтавщине, и на Киевщине, и на Харьковщине...
А здесь нет. Здесь если в гору, так верста примерно как от Харькова до Люботина...
А если с горы, так наоборот: она, верста эта, совсем короткая. Вот такусенькая. Зато очень быстрая. А результат один: версту на гору -весь в мыле, и язык на плече; версту с горы -- весь в крови, и язык опять-таки на плече...
Хоть крути-верти, хоть верти-крути...
Называется вся эта музыка так:
"Путешествие по Южному берегу Крыма с целью насладиться прекрасной природой, величественными пейзажами и чарующими горизонтами..."
Можете назвать это экскурсией. Ни вам, ни мне от этого легче не станет. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вот и Никитский сад. Знаменитый ботанический сад, прославленный чуть ли не на всю Европу...
Тут такое растет, такое цветет, такое родит, что если б у вас не разламывались от усталости ноги и если б вы в состоянии были разевать рот, -- вы бы его разинули...
И "ива вавилонская", та самая, под которой "седохом" когда-то и "плакахом"...