Под подозрением
Шрифт:
Чёрт, да он всё ещё был во мне. И возбуждённое лоно чувствовало его сейчас так же чётко, как и в самом начале.
Я ужаснулись своей мысли, прежде чем осознала и смогла сдержать следующее движение. Мои бедра сами дёрнулись, а с губ слетело что-то среднее между мурлыканьем и стоном.
Звук получился протяжным и, как мне показалось, даже соблазнительным, и тело само (говорю же, мозг не контролировал сейчас действие организма) ещё больше сократило расстояние между нами, ощущая жар его тела.
– Леля!
Слышу я хриплое.
Он целует меня
– В следующий раз, обещаю, одним разом не ограничимся.
Чувствую поцелуи на плече, и вот он пересаживается на водительское сиденье. Самого факта не увидела, но его движения выдали смысл следующего его действия. Он снял презерватив.
Чёрт, он подумал об этом, а я и не вспомнила!
Это окончательно реанимировало реалистку, и я поняла, что нужно двигаться и начинать поскорее одеваться. Я всё ещё стеснялась своего тела. Тем более сейчас, воочию убедившись, что анкета не врала в той графе, где было написано атлетическое телосложение. Нет, кубиков на прессе я не разглядела, но вот то, что он в спортзал ходит не зря, я убедилась: не тело, а броня, сплошные мускулы, но не стероидный качок, а идеал.
Но захотеть одеться по-быстрому и сделать это, оказалось невыполнимо. Хотя бы потому, что я не могла понять, где мои вещи.
А спросить Сашу об этом…
Чёрт, почему всё так?
Он поворачивается ко мне, и его взгляд задерживается на голой груди.
– Леля, так нельзя. Мне на работу утром, у тебя запись в Горгаз.
Сам говорит это и сам наклоняется, начиная целовать грудь.
А я снова не могу сдержать свою реакцию, спина сама выгибается, давая ему ещё больший доступ. Его руки уже на моей спине и сильнее прижимают к нему. А во мне просыпается та самая мечтательница, что считает себя неотразимой соблазнительницей, и она начинает дразниться, то прижимаясь к его требовательному рту, то отстраняясь.
Он рычит, а я то смеюсь, то мурлычу снова и дразнюсь.
Он прерывает эту нашу забаву, отстраняется от моей груди, прижимает меня к себе и срывает быстрый, но глубокий поцелуй с моих губ. Вместе со стоном разочарования, так как следующие слова напоминают о реальности.
– Леля, вот в следующий раз либо у тебя, либо у меня, и тогда точно на всю ночь, с поздним подъёмом.
Он кладёт мне в руки пачку влажных салфеток со словами:
– Сейчас тебя нужно одеть.
И как фокусник начинает доставать из разных мест мою одежду. Я же сразу надевала то, что он мне давал. Вытерлась салфетками, насколько это было возможно, натянула джинсы, потом бюстик и футболку, надела балетки. Вот только тогда была поднята спинка моего сидения, и я постаралась сделать вид, что здесь ничего не произошло.
Мы без приключений доехали до моего дома, и я уже собиралась проститься.
Именно в этот момент мой волшебник достал из ниоткуда ту часть моего гардероба, что должна было защитить самое сокровенное.
Кружевные черные трусики.
– Могу оставить себе? – вроде как спросил Саша.
– Размер и фасон, неподходящие для тебя, ты не находишь? – откуда это взялось не знаю, но сказала это вслух и была сейчас довольна своим ответом.
– Ты права. Вот на тебе они шикарно смотрятся.
И снова мимолётный поцелуй, и в моей руке лежит чёрное кружево.
– И потом, если я каждый раз, после того как сниму с тебя трусики, буду их забирать, ты перестанешь носить их вообще, и я свихнусь, представляя, что ты рядом и без трусиков.
– Так стоп, Саша! Это ничего не изменило. У нас не может быть отношений, никаких, кроме как рабочих. Мы коллеги. А я с коллегами не сплю.
– Так мы практически и не будем спать. Разве что в перерывах между.
Что?!
"Так мы практически и не будем спать. Разве что в перерывах между"
Поняв смысл, пыталась оспорить это.
И безуспешно!
Все мои слова, что я не согласна, были отметены. Да, мы чуть ли снова не занялись сексом в машине прямо у моего подъезда, и только для того чтобы доказать мне, что я ошибаюсь.
Саша остановил меня, когда я, сидя на нём, попыталась расстегнуть его ширинку. С ремнём я уже справилась к этому моменту.
– Леля, а кто говорил, что скачек сегодня не будет на водительском сиденье? – спросил он, прервав поцелуй.
Когда осознала, что я сейчас творила, чуть не сгорела со стыда.
– Я бы тебя и не останавливал сейчас, но ты же потом мне не простишь. Хотя хочешь этого, так же как и я. Мне-то лично похрен, где этим с тобой заняться. Готов трахать тебя, как пионер – всегда готов!
Эти слова вызвали бурю моего негодования, так он просто спровоцировал меня, чтобы доказать свою правоту.
А я как дура повелась!
– Волхов! Ты… – не смогла сразу найти подходящего слова и, стукнув его кулачками по плечам, попыталась пересесть на пассажирское кресло.
Не пустил, прижал к себе и поцеловал. Но в этот раз не атаковал, не пытался главенствовать, а ласкал и уговаривал согласиться.
Я говорила ранее, что он умеет целоваться?
Да?
Повторяюсь, ещё как умеет!
И оттолкнуть его ни сил, ни желания уже не было.
– Леля, – протяжно прошептал он мне на ушко, когда прервал поцелуй.
Но отпускать из своих объятий не спешил.
Мы оба пытались восстановить дыхание. Я знала, его всё это так же возбуждало, как и меня. Я ведь всё ещё сидела на нём и сквозь ткань наших одежд чувствовала его желание.
Как он там сказал: "всегда готов"? Так вот его "пионер" был сейчас в полной готовности!
"Боже, докатилась, мужской член называю пионером", – укорила я себя мысленно и ещё раз попыталась отстраниться.
Саша позволил, ровно на столько, чтобы посмотреть мне в глаза.
– Оля, а теперь серьёзно, – сказал он и, держа за подбородок, чтобы не отвернулась, продолжил: – Я не понимаю причину, по которой ты уверена в невозможности отношений между нами. Насколько помню, у нас на работе это не запрещено, даже примеры приводить не буду, это глупо.
И он выжидающе смотрит на меня.