Под провокатором

Фортуна Яна

— Обходим… тебя? Мел, что ты несешь?! Что с тобой сделали, — выкрикивал я, стараясь пересилить шум выстрелов. — Если тебя так задело то, что произошло на суде, то я готов принести свои извинения, я не знал, что это НАСТОЛЬКО важно для тебя… — иронично произнес я, совершив тем временем кувырок, за стену, послужившую мне укрытием, и одной пулей сразив первого противника. Они же в ответ сделали ряд выстрелов. Несколько пуль попали в мое бедро, но благо, военный костюм Нордов не дал пуле ранить меня. Но больно было чертовски, я стиснул зубы.

Но

на это все было плевать. Я ждал ответа от Мел, которая долго хранила молчание. Я начал переживать, что кто-то из моих солдат задел или ранил ее, хотел вынырнуть вновь, проверить, но она заговорила.

— Ты был лично знаком с Лъедой? — я замер. Это слово я уже слышал, оно было в архивах Алестера Роша. — Лъеда является неприкосновенностью и моей собственностью, любые попытки выйти на контакт будут тщетными и расценены, как попытки несанкционированного проникновения на частную физическую и интеллектуальную собственность.

— Кто ты… — с леденящим душу осознанием произнес я. — Ты… ты не… Мел…?

Осознание жгучим ядом проникало в мой мозг. Все пазлы становились на место. Все эти ошибки генетических кодов, синтетические гены Arс, о которых говорила Асдис, шифры в архивах, те же гены Мел, которым больше чем 120 лет, да даже то, что Мел смогла забеременеть от меня…,все это время в моем подсознании крутились недобрые мысли насчет этого всего и видимо… не напрасно.

— Ты задал правильный вопрос. Но, сначала я задам встречный. Кто — ТЫ?

Я высунулся, выстреливая в туловище одного из солдат. И в это время из угла комнаты послышался хриплый, тихий, грудной смех. Я знал, кому он принадлежал. Это был Николас Рош.

— Ты опоздал… — прохрипел он. — Опоздал… — размыто, повторил он, будто говоря это самому себе, чем мне.

— Заткни свой рот! Я и до тебя доберусь!! — гневно зарычал я. — Что ты сделал с ней? Чертов ублюдок. Кто ранил тебя? Я грохну сначала его, за то, что лишил меня права мести, а потом уже снесу твою бошку.

— Критичность его состояния за последние шесть часов опустилась до точки максимума. Смысла убивать его, нет. Он умрет сам, если, в течение 7 часов, 48 минут и 3 секунд, не оказать ему медицинскую помощь — вклинилась в разговор Мел.

Рош опять засмеялся.

У меня же голова шла кругом. Что за чушь творится тут.

— Что ты сделал с ней?!! — вне себя взревел я.

— Ничего… — прохрипел он. — Где тебя так долго носило…, глупый мальчишка. — обратился Рош ко мне. — Я вверил ее в твои руки, а ты отребье, не был способен приглядеть за одной несчастной девицей. — Теперь все тщетно…

Я испуганно посмотрел на своих солдат. Их оставалось двое, и один из них — ранен.

— Сколько осталось конфедератов? — спросил их я.

— 1 медик и 2 конфедерата, сер.

Я на секунду выглянул, запоминая расположение противников, уворачиваясь от моментального шквала пуль. Мел все так же стояла, спиной ко мне, просто не шевелясь, уставившись в голографический экран.

— Зачем ты делаешь это… — прохрипел Рош, обращаясь уже не ко мне, а к… Мел. — Что ты сделала с Раббинович?

— Я не знаю, кто такая Раббинович, — абсолютно ровным и бесстрастным тоном, произнесла Мел. — В базе данных отсутствуют сведения по «Раббинович».

— Это вот она, — я не видел их, но судя по всему, Рош указал на единственного третьего человека, помимо конфедератов и докторов в помещении, хоть и на неживого — на старуху сидящую в кресле. Так вот кем она была… одна из четверки, Фрида Раббинович.

— Ты об этой особи? Сохраняю данные. Она пыталась осуществить несанкционированное проникновение в тело Льеды, путем транспортировки генома души на архи-накопитель. Мой создатель предусмотрел это, и установил меня в Льеду. По моим аналитическим данным, весь геном души Раббинович, находится в пограничной имитационной жидкости. В донорском теле уже начался процесс — автолиз, тело Льеды защищено мной от использования в качестве реципиента, а транспортируемый геном души Раббинович уже начал разлагаться из-за длительного нахождения в пограничной жидкости. Процесс необратим.

— Автолиз… — пробормотал Рош.

Мел, видимо, приняв это за вопрос, ответила:

— Автолиз это процесс разложения тела после смерти, — четко произнося каждое слово, говорило нечто ртом моей девочки… — Тело данной особи уже находится в процессе разложения. Вернуть геном души в это тело уже невозможно. «Бренность души пропорциональна бренности тела носителя. Запуск автолиза возможно иммобилизовать лишь при синхронизации синтетического и аналитического генома души адаптивно и единовременно. При отклонении от соблюдения двух этих осей, непременно начинается процесс автолиза либо донора, либо реципиента.»

— Поверь мне…, я знаю эту догму, как пастыри утреннюю молитву.

— Твоя обязанность знать это, хранитель ключей.

— Ты сейчас подключена к Провиданс? Как ты можешь управлять этими людьми?! Кто ты?

— У меня есть доступ лишь к верхним уровням доступа Провиданс. И, в данный момент я осуществляю сбор информации с этих слоев, и произвожу анализ полученных мною данных. Управление является неотъемной частью программы, заложенной в меня создателем. Я — система защиты.

— Система защиты… Лъеды? Что за глупость…? Неужели мой фанатичный дед так не хотел, что бы мы смогли осуществить первую синхронизацию? То, что он был против — знали все…, но не настолько…,что бы создать целую систему защиты в твоем ДНК!

— У меня нет ДНК, ДНК есть у Лъеды, я лишь внедренная в ее тело система защиты, запускающаяся при попытке несанкционированного проникновения. И я не защищаю тело Лъеды. Лъеда лишь активировала мой запуск, в тот момент, который мой создатель считал критическим для выживания человеческого вида.

— Ага…, а критическим дед конечно считал… синхроничный трансгенез…, перенос генома души в новое тело.

— Верно. Это критический момент для выживания человеческого вида.

— Что за глупость…, старый болван.