Под сенью клинка
Шрифт:
Он так и не понял, почему схватили перебежчика. Возможно, Дерек сам вчера несколько перестарался с нападавшими, и они так и не очухались. А списали всё на новоявленную овчарку. Возможно, предатель просто подрался за какую-то женщину. Обвиняли его в убийстве двух забулдыг, которых нашли поутру загрызенными на дороге. Вполне вероятно, что оборотень их действительно задрал. Дерек всё ждал, когда перебежчик заявит, что он гончий нынешнего правителя, но Хотомысл упорно молчал. Бывший воевода уже совсем было вздохнул с облегчением, что ему не пришлось марать руки о предателя, как вдруг парень с синими переливающимися глазами приблизился почти вплотную и произнёс так
— Он ведь с тобой пришёл, чужестранец?
Совершенно непонятно почему воевода ответил:
— Со мной. Но могу ли я ему чем-то помочь?
Он совсем не собирался помогать оборотню. Он бы с огромным удовольствием посмотрел, как тому отрубят голову, и уехал отсюда без малейшего сожаления о предателе. Но, услышав вопрос, вдруг решил, что негоже даже не попытаться спасти своего первого попутчика в этом мире. Предатель не предатель, трус не трус, а начинать новую жизнь надо всё-таки не с откровенного зла. Лучше бы вообще с добра, но Дерек сомневался, что спасение гончего может считаться таковым.
Синеглазый отстранённо взглянул за плечо Дерека. Сзади к ним подобрался купец, всем своим видом сообщая, что не позволит переманить от себя перспективного охранника. Чуть сбоку от купца держался его телохранитель, старательно делая вид, что смотрит в другую сторону. Бегло осмотревшись Дерек нашёл, что телохранителей у купца не меньше двух — вполне нормально для местных торговцев.
— О чём речь? — вкрадчиво поинтересовался купец, перехватывая инициативу у синеглазого. — А я как раз искал тебя, мастер бича, хотел предложить работу. Очень неплохо оплачиваемую, хоть ты и не нуждаешься, как я вижу. Но, согласись, путешествовать в хорошей компании приятнее, чем в одиночку?
И вызывающе уставился на соперника слева.
— Хельмидар, — представился обоим синеглазый, почти не разжимая губ. — Я не по тому вопросу, что ты думаешь…
И выразительно замолчал, доведя цвет глаз до бледно-голубого.
— Ильметас, — ослепительно улыбнулся купец, демонстрируя внезапное дружелюбие, — можно просто Ильм. А ты по какому вопросу, Хельм? Ведь можно просто Хельм? Мы с тобой тогда получимся почти тёзки.
— Можно, — сквозь зубы процедил новоиспечённый тёзка, — чужестранец спрашивал, можно ли помочь оборотню?
Купец задумчиво посмотрел на помост и глашатая, продолжающего зачитывать список преступлений перебежчика. Предательство тёмного владыки и пособничество светлому среди них не значилось. А вот убийство лошади князя путём загрызания оной действительно фигурировало.
— А зачем? — удивился купец. — Он что, с тобой? Прости, мастер бича, ты не сообщил нам своего имени.
— Дерек, — ответствовал взятый с двух сторон в оборот воевода. — И я не сказал бы, что он со мной… просто сомневаюсь, что оборотень виновен.
— Ну, вполне возможно, что он пробрался в спальню княжеской дочки и его поймали утром на выходе, причём не в человеческом виде, — осклабился купец. — Оно конечно, родить бы ей давно пора, так ведь не щенка же… кого другого отпустили б и денег ещё отсыпали, но не натурального же кобеля… был бы хоть волком — всё приличнее.
Дерек не понял, шутит купец или ему что-то известно. Но живо представил себе, что бы лично он сделал с мужчиной, осмелившимся пробраться в спальню его дочери. Если бы у него была дочь. В пору бездумной молодости в подземных кабаках Дереку не раз в строжайшей секретности исполняли пару баллад, в красках живописующих как подобные действия, так и их последствия для всех участвующих сторон. Но даже тогда ему больше всего хотелось спросить — как сказитель чисто технически представляет себе проникновение в чужой замок. Видел ли он вообще хоть раз замки и женщин в них? А здесь, при таких нравах и таких домах — забраться внутрь особых сложностей не составит. Так что вполне вероятно… Он взглянул на синеглазого, изучая реакцию. Судя по полупрезрительному выражению лица Хельма — купец острил. Не очень удачно, на взгляд Дерека. И, кажется, на взгляд синеглазого — тоже.
— Ну так что, выкупить его хочешь или драться за него? — неожиданно перешёл к делу купец. — По мне — я бы на тебя с удовольствием в бою посмотрел, да и все убытки покрыть — денег уйма уйдёт, а они и самому пригодятся.
— Конечно, — с сарказмом зашипел Хельм, до того явно собиравшийся советовать Дереку ввязаться в поединок, — лучше рисковать жизнью, чем деньгами, оно совсем по-торгашески. Ещё и поставишь на него дюжину золотых.
Купец не обиделся, а примирительно возразил:
— Да ладно, с кем там драться-то? Все лучшие дружинники князя подати собирать поехали, да вампиров бить. Если ты, Дерек, и мечом владеешь так же, как хлыстом, то лучше драться… Хотя по мне — наплюй на него. Не шибко этот оборотень хорошее впечатление производит… Но если решишь сражаться — могу и твои деньги поставить, у тебя дополнительный резон выиграть будет. Сколько на себя не жалко? Хельм, ты ставить будешь?
Купец вроде как и шутил, но Дерек прекрасно видел, какой азарт блеснул у него в глазах. С другой стороны — если биться на мечах, то никакого риска нет, а купец не станет подставлять того, кого мечтает заполучить в охранники. Скорее, пытается лишний раз проверить незнакомого человека да денег шальных заработать.
Поэтому, когда глашатай спросил, не желает ли кто отстоять невиновность преступника в поединке, Дерек поднял руку.
Что надо бы выяснить есть ли здесь ещё люди, они сообразили только тогда, когда мужчина испустил дух. Талина утешала Ренни, доказывая, будто верить раненому нельзя вообще, и поэтому даже лучше, что они не успели об этом спросить.
Выходов они насчитали три. Включая тот, через который пришли. Пришлось лечь на пол и слушать, не донесётся ли откуда-нибудь звук шагов и удары кирки. Второй выход показался им шумным и подозрительным. Настолько, что Ренни остался около него, пока Талина соскребала с потолка и стен светящуюся плесень и упаковывала в сапог, снятый с ноги одного из убитых — ничего похожего на сумки или рюкзаки здесь не отыскалось. Фляг — тоже. Зато в избытке нашлись ножи и клещи. Талине очень не хотелось их брать — она в красках представила себе, для чего те предназначались, — но ножи могли пригодиться. Она стащила с убитых рубахи и завязала наподобие сумок — вполне можно носить за рукава. Натолкав туда всё сколько-нибудь полезное и хоть чем-нибудь напоминающее оружие, она подошла к Ренни, протянула ему куртку взамен прогоревшей и сказала:
— Надо уходить.
Уходить действительно было пора — трупы обозников давно начали разлагаться, от их запаха кружилась голова. К тому же звуки за второй дверью становились всё отчётливее, а Ренни — всё зеленее.
— Давай попробуем подвинуть к этой двери алтарь, — почти прошептал он, осознавая, что сил драться у него больше нет. Он не верил, что им удастся выбраться. Он не знал, куда идти. Но точно — не наверх. Вниз. Там, в шахтах и коридорах, умирать не так страшно, как под ужасающим и бесконечным небом. И всё это время ему придётся делать вид, что он надеется выволочь Талину отсюда.