Под сенью короны
Шрифт:
Вот и нам знак. Я тронул пластуна с места. Мы двигались в коридоре войск: справа гвардия, слева тяжёлая пехота. Вон и Раджеф. Махнул бы ему, если б было можно. Мой ящер перебирал лапами величаво и без излишней спешки — мои ребята без труда успеют за ним. И, поскольку моё средство передвижения покладисто держало нужный темп, я решился оглядеться.
Больше всего меня поразили, конечно, городские стены, вызвавшие у меня сейчас единственную ассоциацию: вполне себе готовая к штурму крепость. А всё потому, что меж зубцов и на стрелковых галереях было полно народу. Зеваки, разумеется. У местных жителей, несмотря
Стоило миновать ворота, как в глаза ударила слепящая роскошь приукрашенной к параду столицы. Если город и испытал на себе тяготы войны, если здесь и происходили уличные бои, то дома либо благополучно устояли, либо же их успели привести в порядок. Стены украшали флаги с символами императора, армии, отдельных графств, а то и просто атласные переливчатые полотна. И огромное количество цветов. Столько цветов разом я видел лишь однажды — в тот день, когда удостоился сразу двух наград от его величества. Для полного сходства недоставало только танцовщиц.
Впрочем, я поторопился: вон и танцовщицы. В руках у половины — длинные полосы ткани, другие искусно манипулируют огромными веерами, напоминающими диск Главнокомандующего. Никогда не думал, что колонны войск можно так гармонично сопровождать рядами полуодетых красоток, танцующих на ходу. Теперь главное не прилипнуть взглядом к чьим-нибудь округлым бёдрам или великолепному бюсту, соблазнительно подобранному узорчатой лентой… Стоп! Взгляд прочь, а то и с пластуна навернуться недолго!
Воздух был насыщен белыми и розовыми лепестками, мелкими, словно цветки сирени. Они кружили, будто первый снег, тёплый и ароматный, ласковый, как здешняя ранняя весна, и превращали окружающую роскошь и великолепие одной из трёх имперских столиц в волшебный мир, дышащий красотой. Иногда так чувствуешь себя в вишнёвых садах в пору цветения, но сейчас ведь не тот сезон. Магия? Усилия тысяч людей? А мне-то не всё ли равно? Всё равно. Можно просто любоваться.
Пластун величаво топал по брусчатке, за моей спиной ряды моих бойцов рубили почти правильным строевым шагом, и наше движение сопровождал не только звучный рёв труб, приятный уху, даже будоражащий, но и гул толпы. И не надоедает же им кричать! С высоты седла я мог полюбоваться и публикой, запрудившей обочины, но не переступавшей той условной невидимой черты, которая каким-то образом определялась в ходе шествий на любом имперском празднике.
Особенно приятно было посмотреть на женщин, конечно. Давненько я уже не видел нарядных, ладных, холёных дам. А тут-то какие милые, и как радостно и восторженно приветствуют нас! Молоденьких тоже предостаточно, каждая закутана в яркие узорные ткани, такие тонкие, что даже множество слоёв не может скрыть изящество их фигур. Но мне следует держать морду кирпичом и ни на что не отвлекаться.
Вступили и другие трубы, тоже звучные, с густым низким вибрирующим звуком. Площадь развернулась перед глазами — огромная, пожалуй, не у же Красной в Москве. Я помнил эту площадь и уже бывал здесь, помнил великолепные храмы, посвящённые трём основным богам имперского Пантеона, а также императорский дворец и огромную парадную лестницу, на которой его величество появлялся в ходе всех официальных мероприятий. Видимо, и теперь именно по этим
Площадь поразила меня. Вот уж где постарались на славу. Огромные арки, увитые зеленью и цветами — целыми кустами цветов, лентами и флагами, встретили нас на входе на площадь, а также предваряли подступы к лестнице. Да и сама лестница больше не пустовала — вот уж где хватало ярких пятен. Это, видимо, вся наличествующая аристократия. Наверное, когда подойдём поближе, разгляжу и самого государя. Он должен быть весь в золотой парче и будет выделяться на общем фоне, как драгоценность на бархатной алой подкладке футляра.
Вот и приветственный фейерверк. Он не был шумным, но разноцветное пламя, в мгновение ока насытившее воздух над площадью, засияло ярче, чем десяток обычных фейерверков. Красота была такая, что она, пожалуй, начинала пугать. По сравнению с величием магического зрелища померкла бы и прелесть многоцветного восхода. А может, мне так казалось потому, что я находился прямо перед ним.
Но неважно. Чествование оказалось кратковременным, и с тем большим энтузиазмом его приветствовала публика, теснившаяся по краям площади. Здесь присутствовали более богатые и родовитые горожане, а потому женщины выглядели ещё нежнее и изысканнее. И смотрели ещё восторженнее. В свете их взглядов хотелось купаться до бесконечности.
Здесь я покинул седло, и мой адъютант повёл пресмыкающееся в сторону. Теперь мне предстояло шагать точно так же, как и моим бойцам. Да запросто! Промаршируем, сколько положено.
Отсюда я уже мог разглядеть Аштию Солор — она стояла на площадке, укреплённой на спине огромного ящера. Её тоже без труда можно было отличить от окруживших её военных, она не в доспехе, а в пышном алом одеянии с ярко-золотой, блистающей на солнце каймой. Именно на неё я посмотрел, когда остановился сам и остановил свой отряд. Теперь мне надлежало поприветствовать императора (вон он сидит, солнце так и играет на золотых складках его одежд), но проще было проделать все обязательные действия, разглядывая более близкую Аштию.
Она малозаметно кивнула мне, и дальше мой отряд предстояло вести Аканшу, а мне — присоединиться к другим высшим командирам, стоявшим у боков ящера. Следом за спецназом на площадь уже вступила гвардия — и пехота, и конница. Отряды вёл Раджеф Актанта. Через время, когда отсалютовал его величеству и своей супруге, он встал рядом со мной. Дальше по брусчатке загрохотали сапогами маги и артиллеристы — орудия, видимо, стояли там, где стояли, демонстрировать боевую технику на парадах в Империи пока не вошло в моду. Появление же самих артиллеристов тоже предварил чудесный многоцветный фейерверк, которым теперь я смог спокойно насладиться.
Дело движется к завершению. Дальше будет тяжёлая пехота, неповоротливая, но всесокрушающая, которая тащит на себе столь мощные доспехи, что её даже не стали вынуждать маршировать через полстолицы — довезли на транспортных пресмыкающихся почти к самой площади. Танцовщиц с шарфами сменили танцовщицы с цветочными гирляндами. К окончанию танца эти гирлянды повиснут на щитах пехотинцев и шеях тяжёлых боевых ящеров, замыкающих пехотный строй. Сейчас эти ящеры напоминают бронемашины, облепленные десантом: они везут стрелковые взводы.