Под сенью зефирных облаков
Шрифт:
Я взмахиваю руками и откидываюсь на спинку кресла. Меня переполняют эмоции. Я вспоминаю, как сильно была зла на Илая, когда он сообщил мне, что у него был секс с моей тренершей по йоге. С тренершей по йоге, черт возьми! Я бы легко простила его, заведи он интрижку с художницей, поэтессой или преподавательницей французского. Но иметь секс с тренершей это даже хуже, чем иметь секс с официанткой. Я думала, что смогу найти в себе силы и забыть об этом. Но этого не случилось. С каждым днем я злилась на него все больше и больше. Мне казалось, что я превращаюсь в один большой комок ненависти. В конце концов я сказала
– У него был секс с Нэнси, моим тренером по йоге, – наконец, выговариваю я.
Я произношу эту фразу спокойным тоном, но внутри меня все бурлит.
– Я не смогла его простить, – продолжаю я.
– Чудно, – говорит Мелани с загадочной улыбкой на лице.
Порой она выводит меня из себя. Ее улыбка такая радостная и задорная, что кажется, будто она надо мной издевается. В моменты, когда она улыбается, мне хочется влепить ей пощечину. Хотя я прекрасно пониманию: она не виновата в том, что в моей жизни творится полный бардак.
– Думаю, для первого раза хватит, – говорит Мелани.
Я изумленно мотаю головой.
Что значит для первого раза?
Я хожу сюда уже несколько месяцев.
– Сегодня ты впервые заговорила о том, что тебя беспокоит, – говорит Мелани, прочтя вопрос в моих глазах.
Я пожимаю плечами, беру еще одно печенье, с наслаждением отправляю его в себе в рот и встаю с кресла.
– Увидимся на следующей неделе, – говорит Мелани.
Я киваю головой и выхожу из кабинета.
Девушка на ресепшн провожает меня взглядом.
Я выхожу на улицу. Ветер начинает ласкать мои волосы. С внутреннего двора здания доносится запах вишни (видимо, кто-то поблизости готовит вишневый пирог). Я сажусь в машину, вставляю ключ в замок зажигания и еду домой.
Не знаю, помог ли мне сегодняшний сеанс, но у меня возникло ощущение, будто ледяная корка, покрывающая мое сердце, немного подтаяла, как если бы на нее случайно попал лучик солнца.
Наверно, это хорошо. Возможно, моя попытка откровенно рассказать Мелани о том, что я чувствую, – это мой первый шаг к исцелению.
Глава 3
Я дописываю последнее предложение. Мой рассказ окончен. Я ставлю точку и торжественно набираю завершающее слово конец. Совсем скоро мое новое детище увидит свет. Каждый раз, когда я дописываю очередной рассказ про Мисс Смузи, то осознаю, что делаю мир немножечко лучше. Я искренне за нее переживаю. Иногда я даже не знаю, что ее ждет. Ее приключения настолько неожиданны, бурны и насыщенны, что порой мне хочется поскорее закончить рассказ только ради того, чтобы узнать, к чему приведут новые перипетии ее жизни.
Я откидываюсь на спинку стула. Мое тело истощено. В моей голове тишина. Моя душа требует отдыха.
Каждый раз после написания нового рассказа я чувствую легкое опустошение. Но мне приятно осознавать, что совсем скоро на книжных прилавках появится моя новая книга, и любознательные читатели с забавными глазками и пухлыми губками, обнаружив очередную яркую обложку с изображением Мисс Смузи в виде жизнерадостной клубнички, начнут выпрашивать мою книгу у родителей, и те не смогут им отказать.
Половина двенадцатого. Я закрываю ноутбук и иду на кухню, чтобы отпраздновать завершение книги лимонной тарталеткой и чашечкой ароматного кофе (первой за сегодняшней день). Не успеваю я дойти до плиты, как тут же слышу звонок в дверь.
Интересно, кто бы это мог быть? Я не жду гостей.
В этот момент меня осеняет: сегодня двадцать пятое декабря. Светлый праздник Рождества. И мой день рождения. Мой день рождения, черт возьми. Мне вдруг становится стыдно за то, что в этом году я не стала украшать дом ни гирляндами, ни рождественскими фигурками, ни мишурой, ни волшебными фонариками. Я даже елку не наряжала. Я лишила своих детей праздника. Это ужасно. Они имеют полное право меня ненавидеть.
Плевать, что я забыла про свой день рождения (хотя помнила о нем вчера). Но мне нет прощения за то, что я испортила Рождество.
Кстати, почему дети меня не поздравили? Решили отомстить за то, что я не нарядила елку?
Со мной происходят страшные вещи. Мне срочно нужно делать что-то со своей жизнью. И я непременно встану на путь исцеления. Возможно, даже сегодня.
Я открываю дверь. На пороге стоит тетя Мэй. Моя дорогая и любимая тетя Мэй – женщина, которая научила меня отличать хорошее от плохого и привила мне любовь к искусству. Тетя Мэй всегда была главной женщиной в моей жизни. Вот и сейчас, когда я так сильно нуждаюсь в ее поддержке, она приходит мне на помощь.
– Тетя Мэй, – нежно произношу я, и из моих глаз катятся слезы.
Я плачу второй день подряд. Наверно, это ненормально.
Я крепко обнимаю тетю Мэй. Мы виделись с ней два дня назад, но я успела соскучиться по ее изнеженному голосу, добрым глазам и едва уловимому запаху корицы, которым пропитана вся ее одежда.
– Все хорошо, милая, – нежно произносит тетя Мэй, прижимая меня груди.
Она всегда говорит мне эту фразу.
Тетя Мэй пришла в мою жизнь, когда мне было два года. Мама строила карьеру певицы. Ее часто не было дома. Она ездила на гастроли, давала сольные концерты и иногда даже записывала альбомы. Она жаждала славы. Я ее понимаю. Честно. Но до сих пор не могу простить за то, что она лишила меня своей любви. Хотя… если бы не ее стремление стать знаменитой певицей, я бы не узнала тетю Мэй. Наверно, я должна быть благодарна маме за то, что ее вечно не было дома.
Когда мне было три, от нас ушел папа. Он с уважением относился к желанию мамы построить музыкальную карьеру, но однажды она заявила ему, что если перед ней встанет выбор: семья или сцена, она выберет сцену. Это вывело его из себя. Я до сих пор помню день, когда он собрал чемодан и ушел из дома. Я слышу звук закрывающейся двери и чувствую запах сигареты, которую он решил выкурить на дорожку. Я простила его за то, что он ушел. Но не простила за то, что он со мной не попрощался.
Через год после ухода отца мама родила Аманду. Она закрутила роман с каким-то продюсером. Он оказался женат и сказал, что не планирует принимать участие в жизни ребенка. Мама хотела сделать аборт. Но в последний момент передумала. Порой я думаю о том, что у меня могло и не быть сестры. Но тут же отсекаю эти мысли. У меня есть Аманда. Добрая, прекрасная Аманда. И несмотря на то что она решила пойти по маминым стопам и строит карьеру певицы, я все же ее люблю.