Под солнцем и богом
Шрифт:
– Да не… – осекся на последнем звуке Морис.
– Нет или постараетесь вспомнить? То, что я услышал, тревожит. И, кажется, мой друг в беде.
Морис осязал, как жирные капли падают с подбородка на журнал, заключающий смысл его скромного, бесхитростного существования. Приземляясь, размывают каллиграфически безупречные строчки, которые он с таким тщанием выводил. Портье подмывало захлопнуть журнал, но еще больше – исчезнуть – настолько мутант стал ему непереносим. Но ни одно из желаний Морис, выжатый как лимон, претворить не смог, приклеившись к стойке.
– Чувствую
Когда Морис с тупой болью в затылке вновь укладывался на диван, он вспомнил, откуда ему знаком пришелец: его контуры мелькали за лобовым стеклом «Ситроена», припаркованного напротив «Блэк Даемонд». Сознание портье «захлопнула» парадная дверь гостиницы, укрывшая обличье еще одного незваного гостя.
– Проклюнулось, Франк? – обратился к «похитителю снов» сидевший за рулем «Ситроена» господин.
– Ноль целых и, максимум, десятая, Иоганн! – сокрушался Франк.
– Неужели? Думал все тип-топ, коль ты на полчаса запропастился… – усомнился Иоганн.
– Хронометрист… Из гонорара куплю тебе новый «Сейко», четверть часа не более! – зубоскалил «похититель снов».
– Что, никаких зацепок, совсем-совсем? Сказал же, десятая! – вгрызся во Франка Иоганн взглядом.
– Вот-вот, секунда на «Биг Бене», погруженного в предрассветный туман, если тебя это устроит, – оскалился «похититель снов».
– Меня устроит любой позитив, работа у нас такая. Дроби мы собираем в целое и всегда в одно, – витийствовал Иоганн.
– Похоже, целых будет несколько. И тариф поднимется пропорционально, придется доплатить… – процедил сквозь зубы Франк.
– Ты уходишь от темы. И, что удивительно, отлично зная, что в нашем бизнесе не торгуются! – ссылался на некий кодекс Иоганн.
– Призывая к ружью, утаили, что работать – в Африке, да еще в несусветной дыре, где на весь город три телефона-автомата, а в объективке на мишень – большой кукиш! Иоганн, мы вторые сутки торчим в этом драндулете, задыхаясь от жары! А, сколько еще, лишь Творцу известно! – возмущался Франк.
– Ладно, куплю тебе спальник с кондиционером, но за твой счет, вычтя из гонорара. – ухмыльнулся Иоганн.
От той улыбки, намалевавшей садовые ножницы, а точнее, изморозь от них, раздухарившийся напарник несколько стушевался. И, растеряв латунь доспехов, стал походить на рядового, обобщенного статистикой мужика, по утрам лишь регулярно делающего зарядку.
– Думаю, он с кем-то был вчера, когда из гостиницы отчаливал, – доверительно делился Франк. – И, возможно, тот человек – последний, кто Шабтая в этом городе видел, коль ни в канцелярии президента, ни в полиции, ни в иных местах – малейшей зацепки.
– С чего ты это взял? Наводка от Мориса? – живо поинтересовался Иоганн.
– Осекся он как-то, когда я поднажал. Чуйка есть: выгораживает кого-то, но не Шабтая – это точно! Не думаю, что между портье и Шабтаем некая конфиденциальность. Да и какие у них могут быть дела: ключ взял – выдал.
– Франк,
– Женщина, Иоганн, женщина, если он straight [12] .
– Straight, straight – забыл поделиться, было не до деталей… – подтвердил Иоганн.
12
Straight (английский) – гетеросексуал.
– Странно, уборщица видела лишь его одного, когда он покидал номер, если верить второму портье… – рассеянно заметил Франк.
– По всему выходит, нужно разговорить Мориса, здесь ты прав. Иного крючка нет будто… Да и откуда тому взяться: коммивояжер, прискакавший подоить черных козлов, пока не оприходованных, на денек-другой, месячишко… – откликнулся после паузы Иоганн.
– Говорил, что целое всегда одно… – вопросительно взглянул на собеседника Франк.
– С портье толковал ты, а не я! Маху дал – факел тебе в руки! – обозначил штрафника Иоганн.
– То, что Шабтай явится, пока исключать не стоит… – оправдывался «похититель».
– Мы и не исключаем, Франк, а планируем – и как можно тщательнее.
– А где живет Морис, тебе известно?
– Сдаст утром смену и покатим по следам, – выдал рецепт Иоганн.
– Иоганн, «колеса» сменить пора, маячим уже вторые сутки. Да и портье после прессинга повело. Как бы копам не просигналил: торчат тут всякие. Сдвинемся чуть-чуть, за угол хотя бы.
– Валяй, приятель, только всю ночь тебе стоять на стреме, ближайшую пальму оседлав! В гостиницу Шабтай зайти не должен, даже если прикатит на лимузине президента самого! Отсюда и танцуем. А вообще, не нравится мне многое, определенно не нравиться… Чуйка говоришь, а я говорю – пальма… Чуйка – пальма, пальма – чуйка, и порядок слов не важен… И похоже, соглашусь с тобой: мы слишком увлеклись капканами, саму же цель из виду упустив…
Франк бросил на партнера какой-то неясный, мятущийся взгляд.
– Так вот, воин мой, глубокой лежки и плит надгробных, – лишь сгустив загадку, продолжал Иоганн, – лезть тебе на пальму, оснастку можешь выбрать сам…
– Ты в порядке, не того? – забеспокоился Франк, но как-то тихо.
– О здоровье капитана не принято, mauvais ton так сказать, корабельный, как понимаешь. Не дрейфь, Франк: не мачта, всего один этаж… Но тихо, без сбоев, ты можешь. К тому же форточка открыта и вентилятор пашет на всю мощь. Заодно и проветришься…
– Валлиум в аптечке есть? – картинно осмотрелся по сторонам Франк.
– Каюсь, маху дал, – Иоганн и бровью не повел на сарказм, – когда шарил в номере Калмановича. Одну вещицу упустил и, боюсь, необыкновенно важную. Доверился тюленю этому, Морису: «Вернется к обеду». А фигурант вторые сутки – как под землю провалился и, похоже, не случайно. Франк, выверни все наизнанку: вспори матрас, загляни в каждую щель!
– Зачем?! – взревел Франк.
– Ищи паспорт, – невозмутимо пояснил Иоганн.