Под стягом Габсбургской империи
Шрифт:
Из конторы окружного голландского управляющего в Таракане сегодня сообщили, что на следующее утро на Секу задержали группу китайских моряков. После допроса с переводчиком выяснилось, что предыдущей ночью их высадила вооруженная джонка под командованием двух офицеров-европейцев, держащая путь на юг из осажденного немецкого порта Циндао. Китайцы сообщили, что, оставив их на берегу, джонка, имея на борту две торпеды, поставила паруса с намерением атаковать русский лайнер, стоящий на якоре в бухте Пасар.
Хотя и малоправдоподобная, эта история, однако, могла бы объяснить огромные повреждения от подводного взрыва русского парохода, который выбросило на мель. Капитан «Оверэйссела», капитан-лейтенант Легранж, категорически отрицает, что выпустил торпеду или сделал что-либо в ответ на огонь с русского корабля, в результате которого оказались ранены три человека и повреждена передняя труба. Со своей стороны, русский капитан второго ранга Н.И. Благодарев сообщил местным властям о том, что незадолго до взрыва видел маленькое парусное судно, а позже заметил, как оно полыхает и уходит в темноту.
Русскому послу в Гааге был выражен серьезный протест в связи с нарушением нейтралитета Нидерландов, немецкого представителя также попросили дать объяснения этому инциденту. В то же время, генерал-губернатор Ост-Индии предложил награду в пять тысяч гульденов за любые сведения, которые приведут к задержанию загадочной джонки и ее команды.
Я поскорее уничтожил газету. Капитан Зварт, может, и был упрямым и не слишком смышленым, но я имел все основания подозревать, что за пять тысяч гульденов он развернет судно и направит его обратно в Батавию, несмотря на триста пятьдесят демонов, которых он везет в паломничество прямо в ад.
Как только мы миновали Зондский пролив, остаток пути через Индийский океан прошел спокойно — сезон муссонов уже кончился. Мои обязанности оставляли мало времени для размышлений, но, тем не менее, я начал понимать, насколько уникален этот пароход.
С тех пор как первобытные люди научились плавать на выдолбленном бревне, каждое судно имело собственную экономику. В свое время я побывал на борту многих плохо управляемых, неуверенных в себе автократий, но и на некоторых так же плохо управляемых, неуверенных в себе плавучих демократиях. Я знавал несколько кораблей с жестокой тиранией и совсем мало, но безоговорочно самых приятных, по моему опыту, с деспотией, хотя на самом деле кораблем управляли после тайных консультаций с командой, настолько тайных, что никто даже не понимал, что они имеют место, а если кто-нибудь бы это понял, то исчезла бы магия. «Самбуран», однако, был первым и до сих пор единственным экземпляром, где я обнаружил плавучую теократию: по сверкающим тропическим морям скользила миниатюрная Женева времен Кальвина.
Я уже знал, что капитан Зварт и его экипаж — убежденные протестанты-реформисты. Я также заметил, что лишь сам Зварт, главный механик Преториус и третий помощник были европейцами. Остальные, не считая второго механика, китайца, происходили из Ост-Индии. Они не были яванцами или малайцами с островов, а имели негроидные черты, более темную кожу и кудрявые волосы, как у меланезийцев.
Как я выяснил, это из-за того, что они были с острова Амбоина в Молуккском архипелаге, который иногда называли «двенадцатой провинцией Нидерландов», потому что среди всех народов Ост-Индии его обитатели охотнее прочих приняли голландский язык и христианство кальвинистского толка. Хотя они и родились в хижинах с крышами из пальмовых листьев под раскачивающимися саговниками на краю Южно-Китайского моря, но их преданность Оранскому королевскому дому, шарманкам и закованной в черное строгой морали была безгранична. Но на этом странности не заканчивались, потому что Зварт был необычным голландцем, а команда — необычными амбонцами.
История вышла наружу одним теплым вечером, когда я находился на мостике с рулевым и капитаном Звартом. Последний как раз готовил отчет о первом помощнике и его сотоварищах, которых ссадили в порту, хотя немногословный капитан явно сожалел о том, что пришлось рассказать об этом мне. Сам будучи морским офицером, я понял, что он взывает к сочувствию.
— Причины как всегда обычные, как я полагаю, — заметил я, — выпивка и женщины?
Он с удивлением воззрился на меня.
— Нет, теологические разногласия по поводу предопределения в инфралапсарианстве и супралапсарианстве [80] , я их отлучил.
80
Инфралапсарианство и супралапсарианство — кальвинистические течения, согласно которым еще до грехопадения Бог предопределил одних людей к избранничеству, других — к вечному осуждению. В супралапсарианстве Бог выбрал людей, кто будет спасен, до грехопадения, а в инфралапсарианстве — после.
И все оставшиеся три часа вахты он продолжил говорить, дав полный отчет о событиях, приведших к этому расколу, событиях, насколько я мог разобраться, учитывая мои не самые лучшие знания голландского и его скудные познания в немецком, берущих начало в семнадцатом веке.
Суть заключалась в том, что Зварт и его экипаж были членами маленькой ультра-кальвинистской секты голландской реформаторской церкви, появившейся после двух веков всяческих синодов, конклавов и собраний, и в результате большинство безвозвратно отлучило от церкви меньшинство, и оно в конце концов превратилось в концентрированную, безукоризненно чистую сущность этой доктрины. Единственная проблема заключалась в том, что секта также сильно уменьшилась количественно и к 1890 году границы Исключительной голландской реформаторской богоизбранной церкви примерно совпадали с границами рыбацкой деревушки под названием Гурк, стоящей на берегах Зёйдерзе, чуть севернее Энкхёйзена. Эта община была настолько строгой, как мне сказали, что по воскресеньям даже собакам одевали намордники, чтобы не гавкали, а людей наказывали за свист, обмазывая дегтем и посыпая перьями.
Но году эдак в тысяча восемьсот девяносто пятом миссионеру от братства Гурка удалось убедить группу приверженцев голландской реформаторской церкви в Амбоине отколоться от остальных и примкнуть к Богоизбранным из далекой Голландии. Таким образом родилась пароходная компания «Реформаторская навигация Голландия-Амбоина», основанная на религии. Впервые попав на «Самбуран», я решил, что «реформаторская» относится к каким-то изменениям в бизнесе, возможно, это слово появилось после банкротства, но теперь понял, что оно означает религиозную принадлежность компании.
Совет директоров состоял из высших деятелей церкви, а оперативные решения принимались только после молитвы и консультации со Священным Писанием и Богом, как основным акционером, или с загадочным документом под названием «Правила богослужения и веры Дордрехта», который, похоже, являлся краеугольным камнем всего существования церкви.
Захваченный повествованием, я сидел и слушал рассказ Зварта о Богоизбранных из Гурка. Прежде я не проявлял ни малейшего интереса к теологии, но во всем этом было нечто завораживающее, как будто бесконечная вереница святых с мрачными лицами шагала перед моими глазами под тропической луной и ночным сводом цвета индиго, некоторые — с накрахмаленными воротничками и в черных остроконечных шляпах, другие — в париках и с белой полоской на воротнике, но все с толстыми теологическими фолиантами в кожаных обложках под мышками, и все с именами вроде Хуфтиус, Канисиус или Хондиус.
Однако вскоре я выяснил, что удивительный сплав морского и религиозного имеет свои недостатки. Или, точнее сказать, на борту «Самбурана» и других судов компании малейшее расхождение во взглядах относительно будничных задач имело неприятную тенденцию приобретать теологический привкус. На нормальном пароходе споры разрешает первый помощник, несколько раз погоняв боцмана по палубе кочергой, и после этого не остается никаких неприятных чувств, здесь же, как это случилось в Манадо, это вело к отлучению от церкви и изгнанию, при этом раскольники спускались по трапу, декламируя строки из послания Святого Павла: «И потому выйдите из среды их и отделитесь». Всё это было очень, очень странно.