Под тенью темной луны
Шрифт:
– Опять слайны? – обеспокоенно спросила я.
– Не думаю… - Ален тоже настороженно оглядывался по сторонам. – Животные ведь никуда не делись.
И действительно, за заборами разной степени отремонтированности заливисто лаяли собаки, в хлевах мычали коровы, а улицу перед нами пересекла быстрая тень кошки.
– Чума? – встревожилась я.
Но Ален отверг и это предположение.
– Вряд ли. Не могла болезнь мгновенно выкосить всю деревню.
– Тогда где же все?
Ответ нам дал единственный обнаруженный нами житель – веселый одноногий дедок, удобно устроившийся
– Так Живень-День сегодня! Все село на лугу, костры жгут да огню поклоняются! Неужто не знаете?
Я хлопнула себя ладонью по лбу. Конечно же, сегодня первое травня! Из-за волнения по поводу Алена у меня совершенно вылетело это из головы! А ведь мне, можно сказать, по стихии положено сегодня праздновать!
Живень-День – праздник огня и плодородия - отмечался в народе первого травня. Считалось, что в этот день весне следует напомнить о скором приходе лета. Поэтому вечером, на закате, зажигали костры, символизирующие летнюю жару, и поклонялись «Батюшке-Огню», призывая его очистить род людской от болезней и всяческих бед. Кроме того, считалось, что в эту ночь надо просить «Матушку-Землю» о богатом урожае и приплоде скота.
На обряд выходили все, за очень редкими исключениями. Даже новорожденных младенцев матери приносили с собой, надеясь, что пламя унесет золотуху и бессонные ночи. Как только солнце касалось нижним краем земли, специально выбранная молодая пара торжественно добывала огонь и разжигала семь громадных костров, между которыми и проходили желающие омыться очистительным пламенем. Празднование шло всю ночь – обрядовые танцы, обильная выпивка и закуска (изначально все это приносилось в дар огню, но впоследствии рачительные селяне пришли к выводу, что не обязательно сжигать все – вполне можно устроить совместную гулянку) и своего рода воздание должного богу плодородия. Зачастую после этой ночи деревню ожидал не только обильный приплод скота, но и увеличение числа жителей. Считалось, что дети, зачатые в эту ночь, будут отмечены судьбой.
– Староста тоже там? – уточнил Ален, спешиваясь. Кот, до этого мирно спавший, приоткрыл один глаз и вдруг вскочил, выгнул спину и зашипел, встопорщив шерсть и становясь похожим на пушистый шарик. Дед с подозрением посмотрел на Магистра, пододвигая к себе поближе нож.
– Там, где же ему еще быть… А вы кто же сами-то будете?
– Проездом мы, из Школы Магов и Травников. – Ален предъявил любознательному деду свой знак. Тот придирчиво изучил его и, чуть успокоившись, вернул. – Переночевать хотели, а утром дальше двинемся.
– Хотите – ночуйте, - предложил дед. – Дом вот он, кроме меня, сын да невестка живут, да только не будет их всю ночь… - Дед даже не пытался спрятать ухмылку. – Живень-День ведь сегодня. Оставайтесь, коли хотите. А то и сами на луг идите, праздник, как-никак.
Мы воспользовались предложением деда Василя, как он представился, расседлали коней и сложили вещи в небольшой комнатке.
– Пойдем? – я с надеждой посмотрела на Алена.
– Ты хочешь?
– Да.
– Тогда идем.
Парни,
Я решительно сняла со спины ножны с мечом и опустила их на сумки.
– Мне он только помешает.
– Как хочешь, - равнодушно пожал плечами Ален.
Мне не нравилось настроение Магистра, но и не возникало желания разбираться в том, почему оно так резко изменилось. У меня тоже был тяжелый день, и я тоже хотела расслабиться.
– Так и хочу.
Я повернулась и, не колеблясь, направилась к кострам, по пути распуская волосы. Ален тенью следовал за мной.
Празднество уже прошло этап медленных, мелодичных и тягучих песен и обрядовых танцев, плавно перетекая в следующий этап. Движения девушек, по очереди обходящих каждый из семи костров, становились все стремительнее, энергичнее, резче, хоровод закручивался все быстрее.
– Я поищу старосту. – Ладонь Алена легла на мое плечо, чуть сжав его, и тут же исчезла. Я осталась одна на темной опушке леса, освещенной лишь отблесками пламени. Огонь звал меня, манил, тянул к себе…
– Я уже иду, - прошептала я.
Сапоги аккуратно легли под кустик, защищенные хорошеньким заклинанием – непутевому вору еще долго будет вспоминаться попытка украсть сапоги у ведьмы. Босые ноги с удовольствием почувствовали под собой мягкую свежую траву. Тело с наслаждением впитывало в себя животворящее тепло. Мне внезапно захотелось сбросить и одежду, но я отогнала прочь это желание – Ален и так не в самом хорошем настроении, и такое зрелище явно не улучшит его. Так что я просто шла, медленно, неторопливо, прикрыв глаза и растворяясь в потоках ослепительного Огня…
– Я пришла… Ты ждал меня?
– Я всегда жду. И сегодня ты обязана была прийти…
– Я здесь…
Языки пламени требовательно обнимают меня, забираются в волосы, под рубашку, ласкают откликающееся на их прикосновения тело, притягивая все ближе и ближе… Я раскидываю руки и еле слышно мурлычу от удовольствия, отдаваясь страстным объятиям…
– Куда ты! – незнакомая девушка резко дергает меня, возвращая в реальный мир. – Обожжешься! Иди в круг!
Мне хочется ответить, что Огонь не причинит мне вреда, но не успеваю – на плечи ложатся теплые девичьи руки, и я неожиданно для самой себя оказываюсь в хороводе, кружащемся между столбов пламени, уходящих ввысь, в иссиня-черное небо с висящим на нем серпиком умирающей луны.
Мы сходимся к центру плотным кругом, окружая пышащий жаром костер, и тут же расходимся, и только кончики наших пальцев касаются друг друга, когда закручивается очередная спираль вокруг пылающего источника жизни, ибо тепло – это и есть жизнь. Огонь обнимает нас, наполняет энергией, окутывает коконом, обещая защиту от тьмы, притаившейся совсем рядом, буквально в нескольких шагах, готовой схватить любого, посмевшего выйти из круга… Но мы и не собираемся никуда уходить, мы остаемся здесь, в ослепительных потоках света и жаркого пламени…