Шрифт:
Глава 1
Учиться, учиться… и доучиться…
Последний день новогодних каникул я посвятил тому, что разбирал новогоднюю ёлку, в компании Наты, естественно. Не самому же мне таскать по дому коробки с игрушками и искать кладовку? Впрочем, таскать коробки всё равно пришлось домовому. Ну а я предавался упоительному послевкусию праздника — ощущение, без которого Новый Год и не Новый Год вовсе, но которое в прошлой взрослой жизни доставалось мне не слишком часто. А следующее утро началось вроде, как обычно. Завтрак по расписанию, за завтраком собралась вся семья, по крайней мере та её часть, которая сейчас обитала в озёрном замке: тётя
После завтрака мы разошлись: тётя умотала по своим делам, Даша направилась к себе, в персональную классную комнату. Оказывается, за новогодние праздники в наших покоях домовые и рабочие гоблины оборудовали по персональной учебной комнате. А я и не заметил… Впрочем не до того было.
Началось занятие с того, что Гриша объявил: «Начнём, значит, с истории…», после чего сосредоточенно уставился на что-то перед собой. Погрузился в чтение моего досье — догадался я. Однако, почти сразу он сделал удивлённое лицо и глубокомысленно спросил:
— И почему так?
— Что именно? — уточнил я.
— Тебе подгружена программа начиная с завершения Тёмных веков. И личный папин приказ: программу по более ранним эпохам тебе не подгружать! Хотя книги на эти темы читать тебе не возбраняется. Интересно, чего это он так?
Мне было бы гораздо интереснее посмотреть что там ещё есть у меня в досье, но до него ж не доберёшься! А вот ответ на гришин вопрос я, кажется знал:
— Видимо потому, что государь-император считаем важным, что я помню из того, что успел узнать и увидеть до того, как умер. А подгруженную память, наверно, можно перепутать с реальными воспоминаниями.
— Скорее всего, — уклончиво ответил Гриша и тут же попенял: — Только чего ты про папу так официально? Уж ты то можешь попроще, по семейному.
Я слегка качнул головой и постарался объяснить по возможности мягко:
— Я титулую человека в соответствии с тем контекстом, который считаю в данный момент важным.
Звучало, конечно, на грани хамства, но Гриша понял меня правильно:
— Хм… А ты молоток, княже! Надо постоянно помнить, что ты на двадцать лет старше, чем выглядишь.
Сам он при этом выглядел на 25, хотя реально приближался к 60 и я подумал, что мне тоже нехило об этом помнить. Впрочем, на дворе 42-й век, дело обычное… Кстати, если задуматься, то интересно узнать: А сколько на самом деле лет Нате? Но долго размышлять на эту тему у меня не получилось, мой наставник вернулся к учёбе:
— Ладно, приступим к работе! Начнём с начала: Почему Тёмные Века называют тёмными и какое событие считается окончанием Тёмных Веков и всё о нём расскажи.
Я, привычным уже усилием сознания, начал припоминать всё, что связано с Тёмными Веками и их верхней границей. Что-то я уже помнил, но сейчас заглянул в загруженную мне в память, но не активную ещё информацию подробнее. Итак, период между серединой 21-го века и 23 Водолея 2285 года называют Тёмными Веками потому, что в этот период происходила чудовищная утрата информации. А почему происходила? Из-за краха компьютерных сетей. А почему почти в один день рухнули все компьютерные сети… Так, от события к событию, по ассоциативным связям, как в Википедии по гиперссылкам, пробуждал я полученное знание. Это было восхитительно, это
Мощный удар, наподобие подзатыльника, только пришёлся этот удар не по голове, а по самой моей сущности, бросил меня вперёд. Открыв глаза я увидел, как поверхность рабочего стола стремительно приближается к моему лицу и тут же зрение взорвалось ворохом искр и звёздочек. И только долгую секунду спустя я почувствовал столешницу всей пластью своей морды.
Сколько продолжалось это коловращение — не знаю, но, похоже, не слишком долго, потому что когда сквозь звон в ушах стали проступать и прочие звуки мироздания, вокруг меня гремел яростный скандал. Эх, что мне стоило тогда замереть и притвориться ушибленным? Столько полезного тогда звучало! Беда в том, что в тот момент я был реально ушибленным и весьма ограниченно вменяем.
Гриша, судя по голосу, забился куда-то в угол и испуганно оправдывался, в то время как нежные девичьи (как выяснилось — дашины) руки гладили меня по голове и нежный девичий голос приговаривал:
— Ну, Серёженька, ну пожалуйста, очнись! Пожалуйста, это очень надо!…
А тётя Лиз тем временем наседала на Гришу:
— Ты хоть понимаешь что наделал, балбес! Ты в вопросник хоть взглянул?…
— Я да, но я думал… — отбрыкивался Гриша.
— Ты думал! Ты хоть понимаешь, чего стоило нам с Мишей запихнуть эту душу в эту тушу? И он до сих пор не стабилен! Ты…
— Мама Лиз! Но…
В это момент я прояснился достаточно для того, чтобы изобразить хоть какую конвульсию. Поэтому дёрнулся и застонал. Тут же скандал утих, ко мне с двух сторон прижались, стали нежно поглаживать по голове, рукам, столь же нежно массировать затылок, спину, не забывая при этом выражать словами свою обеспокоенность моим состоянием и возмущение тем, что Гришка — безответственный обормот, а меня нельзя и на минуту оставить без присмотра. Массаж сделал своё дело и вскоре я смог оторвать морду от столешницы и откинулся на спинку стула (слегка придавив по ходу дела одну из проявлявших обо мне заботу ладошек, но возмущаться этим никто не стал). Чьи-то руки легли мне на череп и сознание ещё сколько-то прояснилось. Теперь я осознавал что руки эти принадлежали тёте Лиз, а прижимались ко мне с двух сторон Ната и Даша.
Тётя Лиз отогнала от меня девочек и велела провести стандартный на все времена тест: дотронься до носа. В результате я едва не выколол себе пальцем глаз. И выколол бы, если бы Дашенька не поймала меня вовремя за руку. Но тётя Лиз результатом осталась неожиданно довольна: «Хорошо хоть в морду пальцем попал, я думала хуже будет…», после чего заставила меня выпить какое-то редкостной мерзостности пойло. Поила меня Ната, потому как в нынешнем состоянии мне стакан на столе поймать — и то было проблемой, не то, чтобы его в рот сунуть. А когда Ната проследила, чтобы всё содержимое в меня влилось, тётя Лиз отправила нас на свежий воздух.
Девочки бодро подхватили меня под руки и вытащили на бульвар между наружными стенами озёрной крепости и стеной цитадели. Там мы осели на одну из лавочек и Даша с Натой принялись наперебой щебетать, настойчиво втягивая меня в беседу. А мне было сильно не до того, мне всё ещё было дурно, глаза слипались, кажется в какой-то момент я словно провалился, но меня тут же резко встряхнули.
— Серёженька! Не спи, не спи, пожалуйста! — Даша чуть не плача трясла меня что есть мочи.
— А что такого? — пробормотал я, встряхиваясь из последних сил.