Шрифт:
Под властью чувств. Лёгкий флирт
Пролог
– Вера!
– Вера!!!
В чувственный и уже почти блаженный утренний субботний сон врываются детские голоса. Моё сновидение, в котором я была в объятиях страстного мужчины и почти ощущала кожей прикосновение его губ и рук, рассыпается на тысячи осколков!
Боже, за что мне это?
Ведь жила я раньше спокойно, так нет же, захотела после сорока завести себе молодого любовника. Хотя это ещё спорный вопрос, кто кого больше захотел!
Так мало того, что этот блондин
«Вера, это всего на пару дней, отец в больнице, няня уволилась, а мне нужно срочно уехать».
И это при условии, что мы практически расстались опять-таки из-за этих самых племянников, которые появились на горизонте практически из неоткуда. И теперь у меня вместо одного любовника двое пятилетних разбойников, которые опять что-то натворили.
– Вера, просыпайся, Шуша опять сбежала!
– Баба Яни ругается! Грозится!
Мальчик и девочка перебивали друг друга.
– И что натворила в этот раз Шуша? – заставила я себя проснуться, окончательно распрощавшись с надеждой досмотреть свой сон, и уточнила у детворы. – Что-то я не помню, чтобы она раньше так часто покидала свою клетку?
Моя трёхлапая шиншилла вообще-то очень любила свою большую, просторную, с множеством полочек витрину. Шуша соглашалась покидать свой домик только в том случае, если я сама брала её на руки. Маленькая серенькая зверюшка дарила своё внимание и любовь в этом доме только мне, по крайней мере раньше, до появления этой белобрысой, голубоглазой, вечно сующей всюду свои носы парочки.
– Она разбила яйца! В упаковке только два целых осталось.
– И разлила молоко!
Снова одновременно отвечали брат и сестра.
– И зачем Шуше понадобились яйца? – мой резонный вопрос.
– А она хотела приготовить тебе омлет.
– По телевизору показывали, как его готовить, там всё просто.
О том, что дети снова говорили одновременно, думаю, не стоит уточнять.
– И что, Янина сильно ругается?
– Да, грозится! – ответила девочка, при этом прячась за спину брата.
– И чем таким страшным она грозится? – стало даже интересно, что могло напугать этих бесстрашных пятилеток.
– Она сказала, – начал брат и замолчал.
На некоторое время воцарилась тишина. Я принципиально молчала, ждала.
– Она сказала… Сказала, что если это сделала Шуша, то её обратно отправят к её старому плохому хозяину, – решилась и пролепетала сестра, выглядывая из-за плеча брата.
– И вам не жалко Шушу? – спросила я, давя на жалость.
Дети не были злыми, они даже по-своему любили мою девочку и заботились о ней. В первый же день, познакомившись с шиншиллой, ребята узнали историю о том, как она потеряла одну из лап и как её забрала моя племянница Веруся у плохого хозяина и привезла жить к нам.
– Жалко, – сказал мальчик.
– Так может, стоит сказать правду Янине Эрнестовне о том, кто разбил яйца и пролил молоко?
Брат и сестра молчали, а я смотрела на них и не понимала, откуда взялся страх на их лицах. И не просто страх, во взглядах таких знакомых и уже почти родных голубых глаз сейчас реально читался ужас.
– Пойдёмте и вместе ей признаемся. Вы же случайно? – попыталась подбодрить я их, вставая с кровати и натягивая халат поверх шёлковой пижамы.
С волнующими снами я уже распрощалась, но и просто выспаться мне сегодня не суждено, а то, что я засиделась за документами за полночь, неважно. Высплюсь, когда Белов заберёт детей! И надеюсь, это произойдёт в ближайшем будущем!
Эта мысль успокаивала меня.
Я чётко, ещё в день знакомства, запретила себе привязываться к этим детям. И как бы мне ни было это сложно, я, как мне казалось, могла выдерживать дистанцию.
Тогда почему они видят во мне защиту, а главное, от чего или от кого?
– Вера, не надо рассказывать правду, – настаивал мальчик. – Может, она пошумит и простит Шушу?
– Если ты заступишься за неё, – уточнила его сестра.
– Почему нельзя сказать правду? Что такого плохого она сделает, если узнает, что это не Шуша, а вы испортили продукты и, наверное, навели беспорядок на кухне? – задала я простой вопрос.
А получила ответ, которого ну никак не ожидала услышать.
– Тогда она может пригрозить тем, что и нас отправят обратно к плохой маме, – сказал мальчик.
– Той, что была у нас раньше, до тебя, – добавила девочка.
После этого я выпала в осадок!
Белов, во что ты меня втянул, где тебя, чёрт подери, носит вторую неделю?!
Ещё два месяца назад ни его, ни детей не было в моей жизни.
Именно моя попытка наладить жизнь моей племянницы, которая к тому же была ещё и моей крестницей, привела к кардинальным переменам не только в её жизни, но и в моей. Я познакомилась с белобрысым, наглым, страстным, до безумия нежным и чертовски самоуверенным в себе Беловым. Он как будто щёлкнул во мне переключатель, и я снова почувствовала вкус жизни, всю полноту, всю палитру красок!
Но дети! Нет уж – увольте!
Именно поэтому я и прибывала в шоке от слов о том, что до меня у них была плохая мама, до меня!
МАМА!!!
Нет, этим я уже переболела: слёзы о несостоявшемся материнстве я все выплакала спустя несколько месяцев после того, как похоронила мужа. Для меня эта тема была закрыта! Именно поэтому, узнав, что Белов скрывал от меня информацию, что двое его племянников находятся под его опекой и называют его «папой», я сразу сказала ему о том, что мы расстаёмся.
– Это не для меня! Юра, ты очень хорош как любовник, но прости, дети – это слишком серьёзно! Так что было очень приятно познакомиться, но на этом всё!
И если он решил, что секс изменит моё мнение по этому вопросу, то он глубоко ошибался.
Я childfree!
На утро я вызвала такси и уехала из дома его отца, поставив точку в наших отношениях.
И вроде как он с этим согласился: две недели не было ни слуху о нём, ни духу.
Каков же был у меня шок, когда он просто нагло вручил мне своих племянников и укатил в неизвестность. Даже не знаю, кто выглядел в тот момент более потерянным в пространстве и времени: я или дети? И лишь моя домработница Янина Эрнестовна в своей привычно спокойной манере пришла мне на помощь и занялась устройством двух белобрысых, как мы потом узнали, истинных «чертенят», а не ангелочков в моём доме.