Под всем этим я – человек
Шрифт:
И снова этот туман, через который она продиралась, напрягаясь изо всех сил, чтобы что-то разглядеть. Цветы, воздушные шары и сладкая вата, парк с каруселями, звездное небо и кто-то держащий ее за руку и голоса, сотни звуков, обрывков песен и фраз. И слезы, она плачет, потому что…
– Саша, – она не сказала, выдохнула это имя, его имя, – я так любила тебя, я помню, как же я могла забыть?! Но… почему ты здесь? Мы ведь… мы расстались, я помню, я плакала.
Она нахмурилась, заглядывая куда-то вглубь себя, а он ждал.
– Я любила, так сильно… – и тут она дернулась, оттолкнула его, ее глаза распахнулись, но на этот раз в них горела злость. – Ты! Ты и та история, я помню! Я так плакала, ты так меня
Она оттолкнула его, сил не было, но она все равно толкнула.
– Что ты здесь делаешь?! – старые слезы снова подступили к глазам, – что тебе надо?! Зачем ты пришел?!
– О Господи, – тихонько простонал Тимур и ретировался из комнаты.
– Вспоминай, – его голос не дрогнул, – вспоминай все, Киана.
На некоторое время она погрузилась в себя, но густой туман по-прежнему обволакивал ее сознание, и через несколько минут она сдалась.
– Нет, я не помню. – Она покачала головой, не поднимая глаз, сейчас она не хотела его видеть. – Может, ты мне расскажешь? Я ведь могу рассчитывать на правду?
– Ты вспомнишь, – он вздохнул и подошел к ней, – а сейчас, давай выпьем чаю. Иногда это помогает.
Она начала вставать, чувствуя прежнюю боль в мышцах, и она понятие не имела, что такое все же эта ретрансляция и почему от нее ей так плохо. Сейчас она бы не отказалась от его помощи, но просить не хотела, единственное, что она смогла вспомнить, никак не способствовало нормальному диалогу. Как будто чувствуя это, Саша стоял в стороне, внимательно наблюдая. Она смогла встать, и ее глаза снова наткнулись на картину. Похоже, от нее было не скрыться, она преследовала, ловила взгляд в любой точке комнаты и в любом положении.
– Откуда она? – вопрос сам сорвался с ее губ.
– Ты не помнишь. – Это был даже не вопрос. Это было разочарование.
– Нет, не помню! – она взорвалась. Туман не рассеивался, она не знала ничего, не помнила, все было чужим, она потеряла какую-то часть себя и уже, возможно, никогда не станет прежней, а они все твердят «ты вспомнишь» и «вспоминай». Да если бы она могла! Как будто это от нее зависит. – Я ничего не помню! Ни черта! Ни хрена! Вы что, совсем идиоты, я уже час повторяю, что НИЧЕГО НЕ ПОМНЮ!
– Ты написала ее. – Его тон не изменился, и это спокойствие и сама фраза подействовали на нее как ведро ледяной воды. – Там в углу твое имя. Киана Армада.
– Да, если тебе так нужно торопить события, я расскажу. В конце концов, ты всегда была такой.
– Я? – она шептала, голос пропал, – я ее написала? Но я не… я не знаю как, я не умею…
– Сейчас, может, и не умеешь, но умела. И снова сумеешь, когда отойдешь.
– А когда это будет? – тихо сказала она и заплакала.
Он хотела подойти, но она жестом остановила его. Не сейчас, в эту минуту она была одна, совсем одна. Она медленно направилась к окну, просто не хотела, чтобы он видел ее слезы. И тут с ней произошла очередная вспышка. Она знала эту квартиру, вспомнила все комнаты. Она жила здесь, одна или нет, это еще не пришло, но она точно считала эту квартиру домом. А раньше здесь жила ее бабушка, это она тоже смогла вспомнить. Я совсем не могу это контролировать, подумала она, память делает со мной что хочет, а я просто жду. Она добралась до окна, силы снова возвращались, но теперь она не радовалась, потому что не знала, как надолго хватит этого прилива бодрости. Отодвинула знакомые шторы, и эта мелочь была такой приятной, выглянула на улицу со страхом – она не знала, покажется ли пейзаж за окном знакомым или она увидит его в первый раз. Голубой свет фонарей освещал двор и, кажется, она его знала. Лавочка, качели, гаражи, огромное дерево прямо возле ее окна…
И вдруг все это начало кружиться. Киана вцепилась в подоконник, протерла глаза свободной рукой, но зрение не обманывало, ее тело
– Саша! – она ничего не могла поделать со страхом, это было сильнее ее, – Саша что это? Что происходит?
– Ки! – он тоже кричал, и она слышала страх в его голосе. Это пугало еще больше. – Ки, держись, закрой глаза!
Но еще секунду она смотрела на этот сошедший с ума мир, в котором она очнулась. И он кружился, как изображение в телевизоре, и это изображение расплывалось. Лавочка, дерево, пол ее комнаты, устланный ковром, все это летело по кругу все быстрее и быстрее. Я, наверное, умираю, подумала она, закрывая глаза, больше не в силах выносить это безумие, или я уже в аду. Мир уплывал, она почувствовала, как пол под ногами куда-то поехал или вовсе исчез, почувствовала, как Саша сжал ей руку и сжала его руку в ответ, услышала, как что-то гневно кричит Тимур… а потом все пропало.
Секунду или вечность не было ничего, ни света, ни звука, ни времени, ни пространства, ее самой как будто не было. И вдруг мир вернулся, обрушился на нее. Она ощущала холод, она стояла на чем-то очень холодном босиком, кто-то по-прежнему держал ее за руку. И еще ветер, он был ледяным, и в нем слышался шум города и голоса людей. Киана рискнула открыть глаза, готовая ко всему и одновременно боящаяся, как никогда. Она стояла посреди улицы, вроде бы знакомой, вокруг горели огни, люди спешили куда-то, где-то гудели машины. И конечно, ей было холодно, она ведь оказалась здесь в чем была – в майке и длинной юбке, под ногами был мокрый асфальт, а вокруг – осень.
– Гребаные козлы! – выругался Тимур, обхватив себя руками, – как же мне это настохренело!
– Ты? – в горле пересохло, но она сумела продолжить, – ты тоже здесь? И ты?
Она повернула голову и увидела, что Саша так и сжимает ее руку, а она – его. Они стояли в той же позе, а Тимур – чуть дальше, ровно на таком расстоянии он был от них дома, и у него в руках дымилась большая чашка с чаем.
– Что вообще происходит? – простонала она, больше ничего не понимая и даже не пытаясь понять. – Пожалуйста, я умерла?
– Не говори ерунды, – раздраженно ответил Тимур, – а этих уродов я бы точно убил.
– Саша? – она с мольбой посмотрела ему в глаза. – Что это?
– Пространственно-временная пушка. – Он наклонился, снял тапочки и подвинул к ней, кивком показывая, чтобы она их надела. – Из-за них когда-то все и началось, а теперь всякие жулики вымогают у людей деньги таким способом. Пару раз окажешься в трусах посреди Главной улицы – сразу станешь сговорчивым и заплатишь, чтобы они отвалили. Это старые модели пушек, таких больше нет.
– Я звоню в полицию, – объявил Тимур, – причем, из первого же автомата.
– Сам знаешь, что толку не будет, – сказал Саша, – пошли лучше домой, мы все раздетые.
– И все же, я позвоню, – гнул сове Тимур.
– Как знаешь. – Саша подхватил ее под руку и повел по улице. Куда им идти, Киана понятия не имела. – Я так понимаю, денег у тебя в карманах не завалялось?
Денег не было ни у кого, это тоже не улучшило настроения. Киана была одета легче всех, но сейчас она даже не думала об этом. Шок – вот чем стала ее реальность. Улица была пешеходной, широкой и залитой светом от витрин и фонарей. Она с любопытством глазела по сторонам, пытаясь вспомнить, пытаясь осознать и принять реальность, в которой она оказалась. На время она даже забыла про слабость и боль в мышцах. Она видела людей, они ничем не отличались от их троицы, разве что были одеты по погоде, магазины, манекены, мокрая плитка, сменившая асфальт – все было абсолютно нормальным, но таким чужим. Людей было много, и, похоже, их появление никого не удивляло. Здесь это норма, подумала она, и отчаяние сжало ей сердце, неужели я здесь жила? Так жила? В этом совершенно ненормальном мире?