Подари мне другую жизнь
Шрифт:
— Стасик, дорогой, предлагаю мировую, — сказала Полина, входя следом за ним в кухню. — Голова болит? Давай, помогу, — взяла у него бутылку и приложила ко лбу.
— Со мной все в порядке. — Стас забрал у нее бутылку и вернул ее обратно в холодильник.
—Погавкались, и хватит. Мир?
— Мир, — нехотя согласился он. Пусть отстанет от него уже.
— Улыбнись, Стас, — взяла его под руку, улыбаясь во весь рот. — Шире! Я не верю, что мы дружим.
— Так пойдет? — Он расплылся в неискренней улыбке.
— Пойдет. У меня есть кое-что для тебя, дорогой. Можешь позвать кого-нибудь
— Я должен догадываться, о чем ты?
— Не будь букой, — наигранно надулась она. — На Московском открылся новый клуб. У нас вип-ложа, депозит — шестьдесят тысяч. Просто, чтобы расслабиться.
— И…?
— Что «и…»? Я приглашаю тебя!
— Не знаю. Надо подумать.
— Думай, думай, но ты включен в список. Завтра, в восемь, встречаемся там.
— Я еще не дал согласия.
— Да ладно. Я знаю тебя, ты — тот еще тусовщик. Хватит морозиться, идем! Так, я побежала. Буду ждать тебя завтра, — чмокнула его в щеку и ушла.
Он проводил ее взглядом. Эта кукла стала бесить все сильней. Не хотелось ни в какой клуб, устал он от тусовок и громкой музыки, алкоголя и размалеванных девиц. Может, на какой-нибудь остров слетать? Что бы такого сделать для раскачки? Жизнь застыла в одной точке и не двигалась. Не было развития. Ничего. Ничто уже не приносило былую радость. Друзья стали казаться наивными детьми, вечеринки у него дома — пошлыми сборищами ни к чему не стремящейся «золотой» молодежи, а отношения с девушками — пустышкой. Лера все больше давила на него, «тонко» намекая на свадьбу. Но какая, к черту, свадьба, если он даже не уверен в своих чувствах к ней? И есть желание расстаться. Вешалки, типа Полины, стелились к его ногам каждый день пачками. Начинаешь терять то трепетное отношение к женщине, которое должно быть априори у мужчины. Женщина уже не является неприступной преградой, адреналин не заражает кровь, не происходит такой желанной охоты. Достаточно посмотреть на нее, и мокрые трусики уже валяются перед тобой. Скучно. Неинтересно. Тухло.
Что ж, возможно, ему удастся развеяться в этом новом клубе…
***
Вера потянулась на кровати и встала, чувствуя себя бодрой, как никогда. В окно лился мягкий солнечный свет, снег красиво блестел, купаясь в ласковых лучах. День начался необыкновенно хорошо. Девушка застыла. Это был первый день, который начался с мыслей о том, какое теплое и нежное солнышко сегодня. А не с отсчета дней до конца. Каждую ночь, засыпая, она мысленно зачеркивала в календаре еще один день. День, который никогда не вернется. Утром с сожалением отмечала, что новый день настал, и скоро он закончится, и снова ее жизнь сократится. Порочный круг, из которого не вырваться.
Многие люди мечтали узнать дату своей смерти, говорили, что, знай они, когда умрут, прожили бы остаток жизни ярко и на полную катушку. Вера усмехнулась, смывая ночную маску с лица. И маски она давно не делала. Не зачем было. Но сегодня она шла в дорогой клуб, надо было выглядеть соответствующе. Люди ошибались, определенно, ошибались. Зная, что скоро умрешь, впадаешь в уныние и апатию. Смысл стараться взлететь, если скоро упадешь навсегда? Рожденный ползать, летать не
Кофе придал еще больше сил, а любимая мелодия с утра — вдохновения. Не успела она подумать о том, что будет делать дальше, как зазвонил телефон. Алинка. Больше некому.
—Верунчик, доброе утречко!
— Привет, Алин. Почему твой звонок меня насторожил?
— Не знаю, — деланно равнодушно ответила та. — Я звоню сказать, что через час жду тебя на Садовой.
— И зачем это? — все больше волнуясь, спросила Вера.
— Я записала нас в салон. Ой, там куча классных процедур. Пора тебе вылезти из своего дупла и причесать перышки, дорогуля.
— Алина! Я не…
— Вот ерунда. Опять связь барахлит. Чертовщина, не иначе! Пока, Верунчик! Жду тебя. И целую.
— Алина! — крикнула в трубку Вера, но подруга уже отключилась.
Она положила голову на сложенные на столе руки и вздохнула. Вздох получился долгим и вымученным.
— Ждет меня что-то незабываемое…
В назначенное время девушки встретились у входа в салон. Алинка, как обычно, поражала своей красотой и жизнерадостностью. За это Вера ее и любила. Просто за то, какой она была. Пусть порой вредной и несносной, задиристой и своевольной, но Алина любила ее и дарила светлые мгновения, как солнышко перед закатом…
— Готова к великим преображениям? — весело спросила Алина и толкнула дверь салона, беря Веру под руку.
День в салоне пролетел незаметно. Глаза Веры не успевали закатываться в орбиты после каждой увиденной процедуры. Пилинги, маски, маникюр, педикюр и даже массаж ступней! Она такого в фильмах-то не видела, не то, что на себе испытывала. Ноготки красиво переливались нежно-розовым, на ногах — бежевым, и кожа была такой мягкой на ощупь …
— Натрогалась, насмотрелась, красотка? — радостно толкнула ее Алинка и прошла к кассе.
— Да, очень красиво. Так необычно… Я никогда не делала ничего подобного.
— Даже маникюр? — спросила та, доставая кредитную карту.
— На выпускной в школе и перед тем, как идти на собеседование на работу… Стой. А что ты делаешь?
—В смысле? Расплачиваюсь.
— Подожди…
— Надеюсь, вы получили удовольствие от нахождения в нашем салоне. Приходите еще, — мило сказала администратор и вернула Алине карту.
— Спасибо. До свидания!
Девушки вышли на улицу, и Вера остановила подругу, держа за локоть.
— Ты и за меня рассчиталась?! Зачем? Я и сама могу!
—Веруня, это мой тебе подарок.
— Но зачем? Какой-то праздник, а я не знаю?
— Нет. Я просто люблю тебя, — чмокнула ее в щеку Алина и потянула за собой. — Пойдем, вредина. Нас еще кафе ждет.
Домой Вера вернулась часам к пяти. Приятная усталость окутывала сетью руки и ноги. Они полдня проносились по городу. Алинка убедила ее купить красивую вязаную накидку и туфли на высоком каблуке. Таких вещей у нее отродясь не было. Всего на один вечер, а все равно было так приятно почувствовать себя женщиной.