Подари мне прошлое
Шрифт:
Закатив глаза, я обхватываю ее за талию и тяну, чтобы она легла рядом со мной. Я ожидаю ее сопротивления, но она позволяет мне притянуть ее к себе и вытягивается рядом, спиной ко мне.
Я мог бы привыкнуть к тому, что эта женщина прижимается ко мне каждый вечер.
Эта мысль согревает меня.
Но, пока идет фильм, и мы жуем конфеты, мои мысли мрачнеют. Депрессия, которую я постоянно отталкиваю, начинает проникать своими щупальцами и заражать мой разум.
Мысли роятся в моей голове, как назойливые мухи, и я отгоняю их, стараясь оставаться
— Мама, я ненавижу себя.
Моя мать с длинными, вьющимися, седыми волосами, хмурится и поднимается со стула в неприветливой, стерильной больничной палате. Они перевели меня в психушку. Видимо, мне необходима "помощь".
— Сын, — резким тоном говорит она, приближаясь к моей кровати. — Это не так.
Мои глаза наполняются слезами горечи, и я тяну за удерживающие ремни на моих запястьях. Конечно же, их нельзя снять. По-видимому, причинение себе вреда здесь не приветствуется. — Я действительно ненавижу себя. Я должен умереть.
Она сглатывает и пробегает пальцами по моему лбу, откидывая волосы с глаз. Пульсирующая боль в голове оглушает и не проходит. Еще одна причина, почему я схожу с ума. — Чейз, опухоль мозга не позволяет тебе ясно мыслить. — Подтверждает она мои мысли. — Ты заслуживаешь того, чтобы быть здесь. Со своей семьей.
Я издаю хриплый смешок. — Если бы я мог просто вернуться. Сегодня она была бы здесь. Я бы не раздумывая отдал за нее свою жизнь.
Мне тяжело дышать, сердце сжимается, словно в тисках, и я, бл*дь, хочу взорваться.
— Ты сам чуть не погиб, сынок. Перестань винить себя.
Не обращая внимание на ее слова, я смотрю в окно. Внизу, во дворе, мужчина несет ребенка по тропинке, усаженной нарциссами. Мое сердце разрывается.
Мы с Эшли собирались пожениться. Завести детей. Белый заборчик, собаки и остальное дерьмо.
Но теперь она умерла.
В глубине души я понимаю, что не заслуживал ее.
Не теперь.
Не после всего, что произошло.
— Чейз?
Нежный голос вырывает меня из прошлого, и я резко открываю глаза и вижу, что Тори с беспокойством смотрит на меня.
— Извини, — бубню я, — Должно быть, я заснул.
Она прищуривается и протягивает руку, чтобы откинуть волосы с моего лица. — Я — юрист. Я чую вранье за версту. Что случилось?
Я снова закрываю глаза и выдыхаю, надеясь выпустить затянувшуюся ненависть к себе, которая портит мне настроение. —
Она оставляет на моих губах легкий поцелуй и нежно проводит пальцем по шраму вдоль линии роста волос. — Откуда у тебя эта гадость?
Я открываю глаза и хмурюсь. Она рассматривает меня, внимательно, оценивающе, заботливо, обеспокоенно.
Оставив ее вопрос без ответа, я переворачиваю Тори на спину и целую ее. Наши губы встречаются, и электричество, которое все время то исчезает, то появляется между нами, оживает с новой силой. Я хочу потеряться в ней. Забыть о своем прошлом. Наслаждаться настоящим. Молиться о будущем.
Я просовываю ногу между ее колен, невольно касаясь ее киски грубой тканью своих джинсов, она хнычет, вызывая у меня стон. Эта женщина похожа на оголенный провод — каждый раз, когда я прикасаюсь к ней, она словно тает в моих руках, издавая невероятные звуки, после того как ее поглощают волны удовольствия.
Буквально вчера вечером я пообещал себе не торопиться. Дать ей время. Чтобы то, что между нами происходит переросло в настоящие отношения.
А сейчас? Я похож на озабоченного подростка, голова которого заполнена мрачными мыслями, и он сделает что угодно, чтобы отвлечься от вездесущей тьмы.
Скользнув рукой по ее груди, я провожу пальцем по напряженному соску и захватываю зубами ее нижнюю губу. Она извивается и стонет, что еще сильнее возбуждает меня.
— Господи, женщина, — стону я, мой возбужденный член прижимается к ее бедру. — Я не могу насытиться тобой.
— Чейз, — тихо произносит она, когда я пробегаюсь пальцами по ее животу вниз к той части, которая должна отзываться на каждое мое прикосновение. — Мы должны остановиться и поговорить...
Она резко замолкает, когда я просовываю пальцы под резинку ее штанов и провожу ими по шелковым трусикам. Она вскрикивает и откидывает голову назад, толкаясь грудью мне в лицо. Я поглаживаю ее клитор через трусики и покусываю зубами ее грудь.
— Чейз… — выкрикивает она, ее тело напрягается с каждой лаской, которую я дарю ее пульсирующему клитору.
— Давай, детка, кончи! — нежно произношу я напротив ее соска, скрытого под тонким материалом топика, продолжая ласкать ее киску.
Она распадается на части, и я с нетерпением жду тот день, когда окажусь глубоко в ней, пока она кончает. Я опьянен этой женщиной. Ее присутствие — это бальзам для зияющей дыры в моем сердце. Свет, отгоняющий тьму, в которую я погружаюсь из-за ненависти к себе.
Она нужна мне.
— Чейз, — тихо говорит она. — Ты не должен был это делать.
Она не испытывает такой сильной вины, что опять безумно кончила от моего прикосновения, как прошлым вечером. На этот раз, она расслабляется и снова хмурится, изучая меня.
Может, она тоже хочет меня исцелить.
— Ты кого-то потерял? — шепчет она.
Боль пронзает меня, и я закрываю глаза, сжимая зубы с такой силой, что кажется они сейчас начнут крошиться. — Я не хочу говорить об этом сейчас.