Подари мне сказку
Шрифт:
– Ты шутишь?
– Нет, я вполне серьёзно, пять минут видео-звонка, и я не приезжаю.
– Опять шантаж, хотя чему я удивляюсь - это твой любимый метод.
– Ну, так что?
– Договорились, но за видео-картинку я не ручаюсь, - пытаюсь отговорить, но какой там, он уже отключился.
Ну что же, видео, так видео. Включаю ночник, усаживаюсь поудобнее, натягиваю к подбородку одеяло.
ГЛАВА 5
Демьян
План был до безумного прост: закинуть брата домой, сдать, так сказать, с рук на руки и отчалить к себе. В родительском доме я нечастый гость, так, по праздникам
Присаживаюсь перед братом, заглядываю в его, полные обиды глаза, на длинных ресницах поблескивают слезинки. Легонько щелкаю его по носу и шёпотом, чтобы слышал только он, говорю:
– Не кисни, выше нос! Беги в комнату, собери свой рюкзачок, поедешь ко мне в гости!
Быстро-быстро моргает, и взгляд приобретает искры радости. Машет головой в знак согласия и понимания того, что это наш с ним демарш против маман.
Он убегает, а я разворачиваюсь и, проигнорировав грозный взгляд родительницы, направляюсь в бывший отцовский кабинет. Там два сейфа и один из них лично мой. Молчание затягивается, но мне нечего сказать. Забираю документы на квартиру.
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
– все же решает прервать затянувшееся молчание.
– Добрый вечер, мам!?
– Не паясничай! Ты знаешь, что я хочу от тебя услышать. Ты знаешь, как это важно для бизнеса и время, отведенное на твоё раздумье, уже заканчивается!
– с каждым сказанным словом громкость все повышается и повышается и, достигнув своего предела, выливается в последнем, - Хватит!
Всю её тираду выдерживаю с выражением полного безразличия к тому, что она хочет мне навязать. Этот нелепый договор на брак с дочерью партнера для слияния капиталов и укрепления позиций на рынке шит белыми нитками. Ещё надо посмотреть, кто от этого больше выиграет, а кто по итогу может остаться ни с чем. Я и раньше не особо был доволен предстоящей «помолвкой» и даже прошерстил финансовые дела этого, так сказать, будущего родственника. По закрытым, естественно, каналам и документы я смотрел не те, что предоставляют в открытый доступ, а все теневые сделки и выводы денег через офшоры. Нет уж! Это нам не нужно!
– Мам, я подумал...
– театральная пауза для создания большего накала, - нет, я не согласен на это. Мне это не надо, как и нашей фирме тоже.
– Да что ты понимаешь?
– возмущенно негодует, - ты живешь на всем готовом!
– Все, разговор окончен, я сказал тебе своё решение! Ты его ждала, ты его получила. То, что оно не совпадает с твоим желанием, прости. Но я не вижу в этой сделке никакой выгоды. И нет мам, я сейчас не про выгоду для себя говорю, а именно для нашего бизнеса. И зря ты думаешь, что я ничего не понимаю в делах, я очень много знаю и во многом разбираюсь, просто пока все идёт вполне прилично и не требует моего вмешательства.
Она стоит, опешив, хлопает ресницами и ещё что-то пытается сказать в пользу своей теории и важности, но я подхожу к ней, беру за плечи и оставляю сыновний поцелуй в лоб.
Ухожу и уже от двери добавляю:
– Ты многого обо мне не знаешь, потому что тебе это всегда было не интересно, спасибо отцу, он вложил в меня все, что нужно. У Ярика этого нет, так что, пока он поживет у меня, а на праздники его ждёт баба Таня. Меняйся мам, если не хочешь и младшего сына потерять.
Детские обиды и разочарования всегда оставляют самый жирный шов на сердце и укрепляют панцирь отчуждения в душе. Отца не стало три года назад, и это было самой тяжелой утратой для меня. Но мне повезло, все, что я имею на данный момент своей жизни, я имею благодаря ему. И нет, я не про финансовое положения, хотя и оно немаловажно. Я про душевность и стремление его научить меня добиваться поставленных целей, выбирать свой путь, не подстраиваясь под желания других слепить из тебя то, что они хотят. И с четырнадцати лет я самостоятельно зарабатываю деньги в области далекой от семейного бизнеса. Работа внештатным сотрудником в одной из крупнейших корпораций IT-технологий позволяет мне содержать самому свою квартиру, тратить деньги на себя и ещё на счёт откладывать.
В спину мне прилетает мамино стандартное:
– Хм-м-м, ну-ну...
Целое предложение в наборе звуков. Она, как всегда, осталась при своём мнении, и чувствую, что пока я кардинально не решу этот вопрос, она к нему ещё не раз вернется.
– Хорошего вечера, созвонимся, - говорю ей на прощание и выхожу в холл, где уже истомился в ожидании брат. Он в нетерпении весь уже извелся.
– А можно завтра в сад не идти?
– несчастный взгляд и даже слегка дрожащая нижняя губа - юный манипулятор - могут любого развести на жалость.
– А давай, - соглашаюсь я.
– Отлично, - с довольной улыбкой разворачивается на выход, и куда девалась вселенская скорбь?
Только в машине, закидывая документы в бардачок, замечаю свой телефон на пассажирском сиденье. Бля..., забыл его, когда выходили, а он мигает красной лампочкой «непрочитанного сообщения» или «не принятого звонка». Так и есть, один входящий от Ляли. Сердце делает кульбит и ускоряет свой бег, разнося по телу гормоны радости.
Перезваниваю. Безжизненный электронный голос сообщает, что: «Абонент вне зоны действия сети». Неприятное чувство запускает холодок по венам. Завожу мотор. Надо ехать.
С комфортом разместив брата возле большой плазмы в гостиной, выдав ему пульт, и позволив самому решать, что смотреть. Сам удаляюсь на кухню сварить себе кофе. Возобновляю попытку «соединения» с абонентом, что так некстати вне зоны, вне моей зоны. Но в ответ только длинные гудки...
За окном ночь укрыла город одеялом сна и покоя, в доме напротив только несколько окон освещены огнями гирлянд. На столе передо мной третья чашка крепкого напитка, сваренного по особому рецепту в турке, с добавлением соли, это отвлекает меня и помогает не слетать с катушек. На, фиг его знает какой по счёту, звонок слышу только длинные гудки. Ляля, что же ты со мной делаешь? Нервы шалят, кофе не помогает, сигарет нет. И только, мирно сопящий в моей спальне, брат останавливает меня от радикальных решений.
Опять монотонные звуки ожидания бьют по мозгам. Щелчок, и они меняют свое звучание на короткие. Набираю опять... Ожидание убивает. Очередной щелчок и шорох на том конце срывает предохранители, я просто ору. Ору, что есть мочи, выплескивая в этом крике все то напряжение, что съедало меня все эти часы ожидания.
– Ляля, Ляля это ты?
Её хриплый голос, нотки возмущения в речи не успокаивают, а лишь ещё больше распаляют меня. Желание выпороть яркой картинкой вспыхивает перед глазами. Прикрываю их ладонью, прогоняя эротическое видение, выдыхаю.