Подари мне свет
Шрифт:
— Собирайтесь, пойдем в кафе есть мороженое.
— Ура! — тут же кричит Даня радостно. — Мама, пойдем, да? Иди быстро переодевайся.
Я ласково улыбаюсь, глядя на своего маленького командира. Разве можно ему отказать, когда он смотрит на меня сияющими от счастья глазами?
— Я сейчас, — отвечаю, — пять минут.
Подхожу к шкафу. В нем одно единственное платье. Простое, трикотажное. Да и нарядным его трудно назвать. Раньше меня это не волновало, а сейчас хочется быть красивой. Зачем? А разве не могу? Я молодая женщина, почему
У меня уходит пара минут на то, чтобы скинуть привычные джинсы и майку и натянуть платье. В маленьком зеркале я могу рассмотреть только лицо и наряд до груди. А в полный рост у меня зеркала даже нет. Черт, и почему так? Почему раньше это меня не волновало?
Быстро расчесываю волосы и заглядываю в шкафчик. Достаю косметичку. Да уж. Странно, что еще косметичка у меня сохранилась. Подсохшей тушью, на которую приходится плевать, крашу ресницы. Вроде неплохо вышло. Несмотря на то, что я уже полгода не красилась. Последний раз делал макияж на день рождения Татьяны Павловны. В тот день у меня было хорошее настроение и хотелось быть красивой. А потом было как-то не до макияжа.
Немного румян и блеск для губ завершают картину. Вот так, кажется, ничего. Выглядит очень даже мило. Если бы еще руки не тряслись от волнения, то я бы смогла даже получить удовольствие от процесса.
Толкаю двери, собрав в кулак остатки уверенности в себе. Мужчина замирает, глядя на меня. Он скользит по мне взглядом, сканируя каждый кусочек моего тела. Боже, надеюсь я не переборщила? И почему он так смотрит? Я сделал что-то не так? Может, это платье не подходит случаю? Но у меня просто нет другого наряда. Черт, как же неловко.
— Что-то не так? — спрашиваю.
Он резко переключается с моей фигуры на лицо. Так, будто его спалили на горячем.
— А…что? Нет, все хорошо, — отвечает невпопад.
Хорошо? Конечно, он не скажет правды. А на самом деле, я выгляжу нелепо в этом платье. Но, если пойду переодеваться в те джинсы, в которых была, выглядеть буду еще нелепее.
— Ну чего ты так долго? — включается Даня в разговор. — Пойдемте уже скорее.
Мы выходим из дома. Мужчина помогает ребенку устроиться на заднем сидении и пристегивает его ремнем безопасности. Я аккуратно усаживаюсь впереди, снова поражаясь размерам этой большой машины.
Всю дорогу в кафе я украдкой поглядываю на мужчину в водительском кресле. Подмечаю малейшие детали, ведь раньше я даже не пыталась его рассмотреть. Пожалуй, его можно назвать симпатичным, даже красивым. Волевой подбородок с я мочкой, добрый взгляд, сильные руки, сжимающие руль. Все в его облике говорит о силе и успешности этого человека. Наверняка, у него нет отбоя от женщин. Тогда почему он приехал сегодня ко мне? К нам?
Машина останавливается, а я резко прерываю свои мысли и, одернув себя, отворачиваюсь к окну. Открываю двери и быстро выпрыгиваю из автомобиля, в то время, как мужчина помогает выйти ребенку. Вместе мы заходим в кафе.
Я снова начинаю смущаться, стоя на пороге и не зная, как вести себя дальше. Нечасто я бываю в таких красивых местах. Вернее, никогда не бываю. Тут даже официанты выглядят роскошнее меня. Хорошо, что мужчина, увидев мое смущение, быстро ориентируется и предлагает занять столик у окна.
Официант приносит нам меню. Я смотрю сначала на цены, а потом уже на названия. Это очень дорого для нас.
— Что-то не так? — спрашивает мужчина.
— Тут слишком дорого, мы не можем себе этого позволить, — отвечаю, сгорая со стыда.
— Не думай об этом, я все оплачу.
Складываю меню и откладываю его в сторону.
— Не знаю, что выбрать. Закажите на свой вкус, пожалуйста.
— Хорошо, не волнуйся, — он накрывает мою руку своей ладонью. Она теплая и надежная. Кажется, что ничего плохого не может со мной случиться, когда этот человек рядом. — Зови меня Игорь и на «ты», хорошо?
— Хорошо, — шепчу чуть слышно в ответ.
Шесть лет назад.
— Лика? Ты, внучка? — спрашивает бабушка, открыв двери квартиры и увидев меня на пороге.
— Я, бабушка, — отвечаю, а из глаз сами скатываются слезы.
Никогда раньше мне не было так страшно и обидно. И что делать дальше, я просто не представляю.
— Что случилось? — спрашивает бабушка.
Она берет меня за руку и заводит в квартиру. А я только теперь замечаю, что она не одна. Соседка, Татьяна Павловна, сидит за столом, на котором стоит разрезанный торт и стоят чашки с чаем. Ну вот, они что-то праздновали, а я помешала.
— Внучка, не томи, рассказывай. Что у тебя стряслось? — поторапливает меня бабушка, сгорая о нетерпения. Я никогда не приходила к ней вот так, без предупреждения.
— Меня родители выгнали из дома, — из глаз слезы катятся непрерывным потоком. Я их размазываю рукавом, но это не сильно помогает. Думала, что все уже выплакала, но не тут-то было.
— Выгнали? Почему? Они с ума сошли? — восклицает бабушка, усаживаясь вместе со мной на край кровати.
— Я беременна, — выдыхаю вместе с очередной партией слез.
— Так это же хорошо. Правда? Радоваться надо, а ты рыдаешь.
Бабушка ласково гладит меня по голове, пытаясь успокоить. Но это не сильно помогает.
— Они сказали, что им стыдно, что у них такая дочь. И что я должна сделать аборт, чтобы их не позорить. А, когда я отказалась, они выгнали меня из дома.
Я снова начинаю рыдать, размазывая слезы по лицу рукавом.
— Вот же идиоты! — восклицает бабушка удивленно. — А отец ребенка где?
Я поднимаю на нее взгляд, а потом снова начинаю рыдать, сильнее прежнего.
— Он бросил меня. Сказал, что ребенок ему сейчас ни к чему и что я должна сделать аборт.
Роняю лицо в ладошки и рыдаю, отпуская свою боль, которой, кажется, нет конца.