Подарок для любовницы. Сборник рассказов
Шрифт:
– И последнее, – продолжал ангел, – тебе балбесу такому, сколько раз говорили не курить в постели? Ты же знаешь, что от этого бывает?
– Так у меня вроде пожарная сигнализация… – слабо пытался возразить Стас.
– Ага, сигнализация. Иди, проверяй – не работает. Ты батарейки когда последний раз менял-то? Вот то-то и оно. А кто опять все устроил? Я! Ты когда в круглосуточный за сигаретами пошел, что оказалось? Правильно, закрыт. Я так понимаю, первый раз в жизни. Представляешь, какая незадача: после пересменки вечером двери магазина хотели открыть, а ключ возьми да и сломайся. Половина в руке, половина в замке осталась. Пока проблему решили, ты уж дома спал. А я до этого 2 часа в библиотеке сидел, химические трактаты изучал, придумывал, как такой фокус с ключом провернуть,
– В-общем, умаял ты меня, – продолжал гость. – Еще чуть-чуть, и все, баста. На пенсию. Столько бед на себя брать – это ж кому под силу!
– Так а разве все эти беды вам достаются?
Ангел тяжело вздохнул и немного даже как бы сник:
– В идеале, конечно нет. И когда нас из школы в хранители вербовали, объясняли, что всем дадут специальные бедорассеиватели. Ты беду с человека себе взял, через бедорассеиватель пропустил – и все. Беда рассеялась, тебе ничего не досталось, все хорошо.
– Ну вот видишь, что же ты тогда?
– Да видишь ли, это в идеале… А на деле рассеиватели в Китае закупили…
– Неужто Китай и вам свои товары продает? – удивился Стас.
– Конечно, продает. Где нам это все брать-то? На небе заводов нет. И вообще, не перебивай меня. Ну так вот, рассеиватели в Китае закупили, а у них КПД – девяносто пять процентов только. Зато на 300 юаней дешевле… Вот эти пять процентов нам и достаются. Если ты три раза за полгода работаешь, так это ничего, само проходит. Ну или таблетки какие выпишут доктора на крайний случай. В твоем же случае эти 5% просто беда… Еле ноги уж волоку. Вчера ты меня совсем добил. Понял, не сдюжу я такими темпами. Надо, думаю, с тобой поговорить. Решился, так сказать, на должностное преступление. Нам это категорически нельзя. Ну да мне терять уже совсем нечего. Либо ты как-то остепенишься, либо все, конец.
– Да, у нас тоже из Китая везутся не очень качественные товары, – невпопад ответил Стас. – Слушай, а может Китай еще и с преисподней торгует?
– Да какая тебе разница? Ты о себе подумай! Нет, с ней они больше не торгуют. Почему? Это история интересная. Как-то заказали они китайцам партию автоматических котлов для грешников. Зачем? Ну, модернизация производства там, увеличение производительности, уменьшение ручного труда. Хотя конечно, на кой ляд они там нужны, не пойму. Веками все было отработано, так нет же, «долой дедовские методы, даешь технический прогресс» и так далее. В-общем, котлы они заказали, контракт подписали, кровью скрепили. Контракт стандартный – всю вечность такие контакты подписывали, всегда хорошо все было, никаких накладок никогда не было. И вот приходят эти котлы – а там, между прочим почти две тысячи штук, – и большинство из них не работают. Те-то конечно, сразу к китайцам, мол, как же это, забирайте котлы, давайте деньги обратно. А китайцы их носом в контакт сунули. Спрашивают, форма изделий соответствует заявленной в контракте? Те отвечают, да, соответствует. Вес соответствует? Да, соответствует. Технические характеристики металла соответствуют заявленным? Да. Количество – то, которое заказывали? Да. Пришло все вовремя? Да. Так чего вы от нас хотите? Те им с пеной у рта: «Так ведь они не работают!». А китайцы: «А покажите нам пункт в контракте, где написано, что они должны работать?».
– Ну, те думали, думали, с юристами советовались, – продолжал ангел, – да только в суд даже не стали подавать, бесполезно потому что. Не подкопаться. Все согласно контракту.
Ангел на минутку задумался, зевнул, потянулся и сказал назидательно:
– Ты это, давай впредь по-аккуратнее, думай, что делаешь, а то спишут меня по состоянию здоровью, а нового хранителя не дадут тебе, такие правила, за жизнь не больше одного ангела на одного человека. Заболтал ты меня совсем, обратно мне уже нужно. В-общем, твоя судьба в твоих руках, я тебя предупредил, а там уж как знаешь.
Ангел встал с табуретки, занял у Стаса на проезд и вышел из квартиры, даже не попрощавшись.
Дети девяностых.
Девяностые были временем чудесным. Этого совершенно не понять ни инфантильным современным так называемым
Девяностые были не для них. Они были для нас. Только мы, дети девяностых, могли по достоинству оценить то чудесное время. Современным детям понять нас будет сложно. Мы, например, покупали в магазине разноцветные пакетики с порошком неизвестного происхождения (про который однозначно можно было сказать только одно: органики там явно не было), наливали его в двухлитровую бутылку воды, перемешивали, и – вуаля – у нас 2 литра сока! Но это еще «буржуйский вариант». Народный вариант – это пакетик, рассчитанный на 2 литра, размешать в 4 литрах воды. Получалась совсем несладкая кислая бурда с легким привкусом цитрусовых. Да, это было невкусно даже нам, суровым детям девяностых, но черт побери, это же было в 2 раза больше! Приходилось пить.
Главными ценностями в то время были… барабанная дробь… Современных дети не угадают ни за что. Главными ценностями были жевательные резинки, или как мы их тогда называли, «жевачки». И не потому что они очень вкусные. А потому что их можно было долго жевать и в них были вкладыши, а кроме того, кроме них ничего и не было. Вкладыши – это серия пронумерованных картинок или фотографий. В каждой жевачке – один случайный вкладыш, и нужно было собрать всю коллекцию, например, с номера 1 до номера 70. Жевачки покупались исходя не из вкуса, а из того, кто какие вкладыши собирал. Цены на них были конские, по другому не скажешь. Буханка хлеба стоила 1 рубль, а жевачка – 10 рублей.
Но с течением времени эти чудесные товары постепенно были вытеснены с пьедестала, и пустующий трон занял Он. Только так, только с большой буквы. Сникерс. Если жевачки воспринимались как что клевое, но все же небольшое и не очень важное, то Сникерс был олицетворением западных ценностей, свободы, процветания и достатка. Не каждый смертный мог позволить себе купить этот деликатес, а счастливый обладатель этой реликвии старался растянуть удовольствие потребления на как можно больший срок. Для этого Сникерс хранили – внимание! – даже не в холодильнике, а в морозильнике! Чтобы не пропал. Бедные советские дети, неизбалованные западными излишествами, наивно полагали, что там было то, что может испортиться.
Сникерс! Сколько чаяний и надежд было связано с этим советским эквивалентом роскоши! А какие они были все разные! Вот тебе Сникерс обычный, вот тебе Сникерс « + 20% бесплатно». Обычный сникерс стоил 2200 руб, а с бесплатной добавкой – 2800 руб. Ох уж этот период становления капитализма!
В девяностых все мальчишки – представляете, все! – играли в футбол. Играли в футбол и те, кто любил это делать, и даже те, кто этого не любил, потому что все равно альтернативы не было никакой. Играли во дворе, без всяких футбольных полей, в качестве ворот использовались либо стволы деревьев, либо какие-то элементы детских игровых площадок. И несмотря на такое повальное увлечение этой поистине великой игрой, способной сплотить людей самых разных кругов и уровня развития, мяч, как правило, был только у одного человека. И он был Королем. Вершителем судеб. Потому что только он решал, вынести ли ему мяч во двор и осчастливить подданных, или оставить челядь прозябать без всякой надежды на скорейшее спасение.