Подарок от лепрекона
Шрифт:
— Разберемся после твоих родов, хотя я предпочел бы решить все сразу и дать ребенку правильную фамилию. Он Хэйс.
— Наполовину. И мне, на вашем месте, было бы стыдно свадьбой расстраивать такую милую и раскованную девушку, которая с пониманием относится к вашим утренним потребностям.
И подмигнула Кевину. Он же оглянулся себе за спину, не высвечиваются ли там подсказки для меня, затем скривился, будто неудачно пошевелил ногой и задел старую мозоль на стопе.
— Откуда ты вообще взяла информацию о моей девушке? Слуги болтают?
— Считайте это секретной русской магией.
Надеюсь, после он заметит и следы помады, нежного, светло-розового
— Хм, — он потер виски, после оглядел свои пальцы, — с девушкой я сам разберусь. Кстати, бешеный О'Келли каждое утро бегает здесь, в парке. С твоей стороны будет вполне разумно оставить его в любовниках, а самой найти более подходящего мужа. Хотя ума не приложу, что ты в нем нашла. Обычный парень: не красавчик, не богат, не блещет умом.
— Позвольте думать, что в мужской красоте я разбираюсь немного лучше.
Его попытки принизить Гаррета выглядели странно и попахивали невозможной, противоестественной ревностью. Неужели этого самодовольного и излишне прямого мужчину так ранило мое несогласие на брак и легкая симпатия к инспектору? О'Келли не тянул на прилизанного голливудского красавчика, но в нем было что-то настоящее, неподдельное. И, могу поспорить, решись ирландские полицейские сделать свой календарь по примеру австралийских пожарных, Гаррету бы нашелся свой месяц. и даже вечная щетина не портила его, скорее придавала шарм.
Кевин решил не развивать тему дальше, просто смотрел на меня. Пристально и долго почти не моргая.
— А ты вещь в себе, Хелен Ксуйски.
— Быть ведьмой приятнее, чем вещью, в этом причина моей симпатии к Гаррету, а не к вам, мистер Хэйс.
Возможно, он собирался ответить что-то, но на кухню зашел Адам на пару с еще одним телохранителем и деликатно кашлянул в дверях.
— Мы проверили всю территорию, ничего подозрительного нет. Но мы посадим человека, который будет следить за всем через камеры, еще двое — неотлучно дежурят в доме. И все равно настоятельно рекомендую вернуться в Грейстоун и максимально ограничить свои прогулки до рождения ребенка.
— Моей жизни угрожает опасность? Ради этого вы привезли меня в Ирландию, Адам, подставить под удар?
Бейкер на мгновение опустил взгляд, затем собрался и посмотрел на меня.
— Нет, Хелен, нет. Но Дон крайне неосторожно завещал часть денег разным организациям, не хочу вводить их активистов в искушение. Поэтому вас будут охранять круглосуточно.
— Если состояние Хэйсов не пшик, а реально существует, то сделайте охрану максимально незаметной. И в доме не должно быть никого. Простите, хочу принимать ванну и не думать, что посторонний человек подслушивает мое пение.
Вряд ли они воспримут такую просьбу спокойно, но я уже настроилась на долгий спор и не собиралась сдавать позиции. Кевин постукивал пальцами по столу, Адам коротко переглянулся с ним, затем чуть пошевелил губами, готовя речь, но не успел вставить и слова:
— Сделай все так, — бросил младший Хэйс, почти сразу вскочил на ноги и прошагал к выходу. — Сделай все так, как она просит. Мы достаточно потрепали нервы нашей гостье.
Не знаю, возможно я все-таки сошла с черной полосы и ступила на самый край белой, но Адам в самом деле исполнил мою просьбу. Телохранители обосновались на улице, в большом фургоне, один из них время от времени патрулировал участок, другие же на сто процентов выполняли просьбу стать незаметными.
Заботливая Шивон забила холодильник едой и разложила мои вещи, и делать оказалось абсолютно нечего. Поэтому я впервые за долгое время могла позволить себе расслабится и просто лежать на диване с книгой в руках, перечитывая любимого Мураками, чтобы побыть наедине с единорогами, монетами в карманах и библиотекаршей.
Глава 11
Ночью Байт как обычно лег на одеяло рядом со мной и частым сопением разгонял вязкую тишину. Я знала, что рядом телохранители, что пёс проснется сразу же, стоит кому-то войти в дом, но все равно было не по себе. Новое место и непривычно мягкая кровать не давали расслабиться, а шум ветра и тихий стук дождя, казалось, скрывали чьи-то шаги и жалобные крики. Наверное, это своеобразный откат от события предыдущих дней. Один Кевин тянул на мощный стресс-фактор, что говорить о прочем?
Ближе к утру спалось уже крепко и безмятежно, даже будильник показался лишним. Но я привыкла бегать в шесть утра, правда, беременной уже просто ходила разрешённое расстояние с небольшими передышками, каждый день и в любую погоду. Байту тоже нравились прогулки, как только он видел, что я начинаю собираться, так сразу же подбегал к двери, садился и начинал царапать ее лапой и скулить, изредка оглядываясь, насколько серьезно человек отнесся к его намекам.
На улице телохранители сразу же пристроились ко мне за спину, еще и в компании с заспанным, растрепанным мужчиной, который представился моим личным доктором. Он прочитал целую лекцию о правильно составленном режиме и вреде столь ранних подъемов, несколько минут изучал цифры на моем фитнес-браслете, после нахмурился еще сильнее и тоже поплелся следом. В такой компании сложно оставаться незамеченной, но я надеялась, что местные еще спят.
Парк начинался буквально в паре сотен метров от дома Киарин, который пока никак не получалось назвать “моим”. И дорога, ведущая от него делилась на две части: одна уходила к трассе, вторая — уменьшалась и сворачивала в парк, сейчас почти скрытый туманом. Только высокие тени деревьев выступали над ним, причудливые и резные, из-за частично опавших листьев. Байт почти сразу облаял ближайший куст и натянул поводок, увлекая за собой.
Парк не пестрел клумбами и узорами из тротуарной плитки, напротив, он больше походил на настоящий уголок дикой природы, чем на облагороженный участок зеленых насаждений, выполненный строго по плану. Зато здесь можно было бродить где угодно и даже столкнуться с оленями, совсем не боящимися людей. Зато от громкого и шебутного Байта животные бежали так, что я не успела толком разглядеть и сосчитать их. А бестолковый пес заманивал все дальше вглубь парка, прочь от блеснувшего водой озера, куда хотелось бы пойти мне. Оклики и натянутый поводок нисколько не смущали его, только веселили еще больше.
За очередным изгибом дорожки, укрытым разросшимися кустарниками я почти налетела на Гаррета. Он на кулаках отжимался от земли, устроив ноги на высоком бордюре. Губы его беззвучно шевелились, подсчитывая количество движений, в наушниках громыхала музыка, а вены на предплечьях, приоткрытых закатанными рукавами, вздулись от напряжения. Дышал он часто, но точно в ритм собственным движениям, по лбу катились капли пота, а линией напряженной спины, перетекающей в крепкие ягодицы можно было любоваться вечно.