Подарок Сахары
Шрифт:
— Гулял, — неопределенно ответил он.
Я, наконец, выдохнула:
— Ух, как же неприятно… — Взглянула на него, он смотрел внимательно, и глаза у него оказались красивые такие, карие с искринкой, ресницы пушистые… — я почувствовала, как у меня покраснели щеки. — И… спасибо тебе, — пробормотала поспешно. Он улыбнулся. Первый раз он улыбнулся, глядя прямо мне в глаза:
— Обращайся.
— Постараюсь не слишком тебя обременять, — церемонно ответила я, не выдержала и расхохоталась. От нервного напряжения, наверно.
Потом я
Вечером Жорик снизошел до совместного ужина. Мы собрались на кухне и делились впечатлениями. Я взахлеб рассказывала Юльке и Алене о том, как попалась в западню и как неожиданно возникший Жорик вытащил меня. Юлька ахала, Алена поджимала губы. Жорик невозмутимо пил кофе. Когда Юлька стала допытываться у него, как он оказался на базаре, Жорик ответил: «Случайно».
А напоследок, уже пожелав нам спокойной ночи, вдруг обернулся в дверях и сказал, так буднично, словно мы давно договорились обо всем:
— Завтра в десять?
— Что? — оторопела я.
— Выходим в десять? — уточнил он.
— А… — мне хватило нескольких секунд, чтоб сообразить — да, конечно, как обычно.
Он кивнул и вышел. Аленка, грохнув стулом, убежала к себе. Юлька фыркнула в чашку, разбрызгав кофе, и, подняв большой палец, оценила:
— Суперкруто!
— Сама не знаю, как это вышло, — призналась я.
— Да ладно!
И мы отправились спать, весьма довольные друг другом.
С тех пор мы подолгу гуляли втроем: я, мама и Жорик. Не знаю, что привлекало маму в этих прогулках. Я же наслаждалась, во-первых, обществом Жорика, а во-вторых, рассматривала все, что попадалось: дома, витрины, людей. Оран — древний город, второй по величине после столицы. Его основали купцы-мавры в начале десятого века, потом он был под властью Испанской короны, затем стал частью Османской империи и, наконец, целое столетие был французской колонией. Город настолько богат достопримечательностями, что все их невозможно обойти в несколько дней.
Исторический центр Орана с археологическим музеем, здание древнего театра, Cathedrale де Sacre Coeur — французский кафедральный собор — все эти памятники культуры прекрасно сохранены и отреставрированы. Но самым величественным зданием города по праву считается символ свободы Орана — Великая мечеть, которую в 1796 году построил Бей Мохаммед Эль-Кебир в честь освобождения города от испанского ига. Неподалеку находится Пале-де-ла-Культура — дворец, в котором проводят все значительные торжества в городе, Большая синагога и древний замок Каср-эль-Бей. Попробуй все запомни!
— И все-таки, как ты оказался на том базаре? — осмелев и немного привыкнув к Жорику, спросила я.
— Я следил за тобой, — Жорик скорчил рожу и сделал «страшные глаза».
— Я серьезно!
— И я серьезно.
Видимо, у меня было очень уж удивленное лицо. Жорик рассмеялся:
— Это правда. Мне было скучно одному. Вот я и ходил повсюду за вами.
— Вот чудак. Сразу бы сказал…
— Не хотел мешать, мало ли, может, вам не до меня.
— Все равно. Можно было спросить, — я пыталась разобраться и понять этого парня.
— Поставь себя на мое место, — предложил он. И я честно попыталась. Да, пожалуй, я бы тоже на его месте не решилась надоедать.
Пока мы с Жориком глазели на стены древнего замка, мама разговорилась с несколькими женщинами в халках. Они были похожи на больших белых нахохлившихся птиц, сидящих на бортике фонтана. Мама торопливо совала в робко протянутые руки мелочь.
— Мадам, америкен! — Несколько молодых арабов, одетых по-европейски, застыли в восхищении: богатая американка сорит деньгами.
— Мадам русская, — гордо ответила мама. Арабы загоготали.
— Русиш швайн! — коверкая немецкий, заявил один из них.
— Сам ты свинья! — парировала мама и пошла прямо на ухмыляющихся мужчин. Арабы замолчали и расступились, пропуская ее.
Однажды мы зашли в кафе-мороженое и заказали по наполеону. Ничего особенного — простой пломбир, а в середине немного варенья. Столики высокие, за соседним устроилась совсем юная длинноногая алжирка. Она стояла рядом с нами, распахнув свое бесформенное одеяние, под которым оказались: мини-юбка, легкая красная кофточка и босоножки на высоченных каблуках. Девушка с удовольствием ела мороженое, забыв на время о законах и нормах приличия, вынуждавших ее закрываться от людских глаз.
— Мам, как ты думаешь, за нее сколько заплатили? — шепотом спросила я, когда мы вышли из кафе.
— За кого?
— За эту девушку, которая с нами рядом мороженое ела. Она красивая?
— Не знаю! — отрезала мама, но, пройдя несколько метров, сказала неожиданно: — И не дай тебе бог с иностранцем связаться! Жорик тактично промолчал.
В Оране мы пробыли почти неделю, конечно, накупили всякой всячины и вкусностей, которых в нашем поселке было не достать, покупали не только для себя, но и для тех, кто остался в поселке, заказывали много, у мамы был длинный список. Постепенно к нам присоединились и Юля с мамой.
С Жориком было здорово. Он у нас был вместо гида, все время что-то рассказывал, он много знал из истории города и страны. Я запомнила почему-то, как после объявления независимости в Оране началась жуткая резня. Алжирцы уничтожали европейцев и евреев, за четыре дня население города сократилось почти вдвое, европейцы бежали во Францию или кто куда успел.
Еще Жорик узнал откуда-то о том, что название города якобы переводится как «два льва», оказывается, существует такая легенда о том, что давным-давно на город напали львы, и их было так много, что людям пришлось сражаться с ними и истреблять поголовно. Последние два льва были убиты на горе, на окраине, она и сейчас называется «львиной». Мы видели каменные статуи двух львов, они считаются символом Орана.