Подарок судьбы или Чего хотят Феи
Шрифт:
Зайдя в квартиру, я, в который раз, зачарованно оглядела непривычный интерьер. Повсюду на стенах висели деревянные маски папуасов, страусиные перья, разноцветные бусы и фотографии счастливых представителей семейства в разных странах мира. Лёшка и Ваня сидели за столом и что-то увлеченно обсуждали.
— А вот послушай ещё, — донесся до нас голос Ивана. — Алло, добрый день, а Сергей Петрович дома? — Пока еще дома, но венки уже вынесли! — и оба брата дружно заржали над анекдотом.
— Я лучше знаю, — не отставал от брата Алёша. — Мужика
— Привет, детский сад, штаны на лямках, — перебила безудержный смех братьев Катя. — Что ни говори, а профессия откладывает отпечаток, но ты-то куда, Лёша? — Иван владел уважаемым ритуальным агентством «Последний путь», и многие печатные издания нашего городка частенько пестрели бредовой рекламой: «Последний путь — он светлый самый», или же «При заказе полного комплекса услуг — катафалк бесплатно».
— О, привет, старые перечницы! — радостно отозвался Алексей. — А мы тут сидим, литературу почитываем, — Катя только вздохнула и закатила глаза к потолку.
— Кушать будете, или ты, как обычно, на диете? — спросил Иван у сестры.
— Неужели Боги услышали мои молитвы, и вы сумели сварить пару картофелин или десяток пельменей?
— Нет же, дурёха, видно ты плохо молилась. У нас корпоратив на работе вчера был, столько еды осталось, мне сотрудники всё завернули и с собой отдали, — умилился старший брат.
— Поедим, так поедим, по-королевски! — запрыгал на стуле радостный Лёшка.
— Ну ладно, два моих австралопитека, сейчас мы с Фейкой перекусим, а потом будем сидеть в комнате, и чтобы никто нас не тревожил!
— Ой, больно вы нужны нам, молодым красивым мужчинам в расцвете сил. Кстати, Кать, что там с твоим ухажёром, который тебя звонками одолел? — припомнил Ваня больную тему сестры. Как там его фамилия, что-то я подзабыл, — и оба брата вновь прыснули от смеха, смотря в лицо разгневанной Кати.
— Булкин. Виктор Булкин, — их сестренка явно начинала злиться.
— Бедный парень. Он явно хочет сменить фамилию на Соколова, хотя и не представляет, что за ад с тобой его ждет. Пусть лучше Булкиным остается, — произнес елейным голоском Ваня. — Но ты не переживай, «и на старуху бывает проруха», — тут уж Катя не выдержала и кинула в брата скомканной бумажной салфеткой, от которой он ловко увернулся.
— Лучше скажите, когда вы меня, несчастную, оставите полноценной хозяйкой квартиры и съедите к своим «птичкам» и многочисленным «хомячкам»?
Лёша, средний ребенок в семье, с детства обладал уникальной способностью выбирать себе в дамы сердца девушек с исключительно «птичьими» фамилиями. В силках симпатичного «птицелова» Алексея побывали Ласточкина, Журавлева, Воробьева и даже нынешняя избранница Катиного брата обладала фамилией — Синичкина.
Иван же, несмотря на свой «заупокойный бизнес», был откровенным ловеласом и почему то всех влюбленных в него дурочек называл хомячками. Наверное, как сказал бы психоаналитик, это шло из глубокого детства, когда родители не купили пухлому сероглазому малышу этого грызуна, испугавшись, что он «схомячит» со стен новенькие обои.
— Милая, мы очень волнуемся за тебя, поэтому не можем оставить тебя одну бороться со всеми невзгодами этой жизни, — ответил сестре любитель грызунов.
— Да и борщ у тебя неплохой получается! — добавил Лёшка. — Ну, хватит уже о нас. Как ты, Фея, поживаешь? Не встретила еще своего Коврижкина или Батончикова? — вновь подколол Катю брат.
— Эх, Лёша, видно я не их Хлебная крошка, — сказала я, и мы все дружно рассмеялись.
Алексей действительно удивлялся, почему эта симпатичная миниатюрная девушка с русыми волосами и зелеными глазами ни с кем не встречалась. Он, возможно, и сам был бы не прочь поухаживать за ней, но, во-первых она была подругой его младшей сестрицы, а во-вторых не обладала так сильно любимой Алёшей «птичьей» фамилией.
Сытно подкрепившись мясной отбивной, заев ее рулетиками из баклажанов и запив всё это холодным шампанским, вытащенным из запасов предусмотрительного Ивана, Катя отвалилась на спинку стула и произнесла:
— Всё-таки есть от вас иногда хоть какой то толк. Ну ладно, мы ушли, тарелки сами помоете.
И мы с Катей поднялись из-за стола, а Лёшка тяжело вздохнул и стал убирать со стола тарелки, приговаривая: — Тирания, сплошная тирания…
В Катиной комнате было душно. Подруга подошла к окну и открыла форточку, откинув тонкую штору. Из-за резкого порыва ветра, постеры с изображением любимых Катенькиных красавцев-актеров, а ими была увешана вся комната, зашелестели глянцевыми листками.
Комната для нее была «святая святых», куда не допускались простые смертные. У Кати была одна маленькая слабость — подруга любила всё розовое. Поэтому её комната скорее напоминала пирожное безе с кремом. Посреди помещения располагалась кровать «принцессы»: огромное лежбище в кремово-розовых тонах, с натянутым над ним балдахином с светло-розовым бантом.
— Теперь я понимаю, почему ты парней домой не водишь. Они с ума сойдут от такой красоты, — сказала я, впервые увидев Катину спальню.
— Я хочу чувствовать себя хоть иногда принцессой, а не прачкой, стирая и убирая за брательниками, — оправдывалась Катька. И брюзжащим старческим голосом добавляла: — Нет, после того, что я повидала на своем веку, замуж выйти уже не так привлекательно — всё тоже самое: носки, кастрюли и мытье сковородок.
Не зная об истинных мыслях «ангелочка», парни ходили за Катей толпами. И замуж звали неоднократно. Но подруга была неприступна и ждала своего «принца на белом коне».
— Главное, чтобы вместо принца один белый конь не прискакал, — печально сообщала я.