Подчинение
Шрифт:
– Мне? Ну да, нужны, – лепечу неуверенно.
– Мы поступим так. Я даю тебе деньги, а ты становишься моей нижней на три месяца.
Что? Нижней на три месяца? То есть он предлагает пройти вчерашний ад снова? На протяжении трех месяцев? Может, он пошутил? Может, имел в виду что-то другое? Например, роль половой тряпочки сыграть. Хотя… смысл примерно один и тот же. Вряд ли профессор шутит – его глаза полны серьезности в своих намерениях. Как вчера в клубе, когда он уверенно держал плетку в руках.
– Но я никогда не была нижней. И вообще, я никак не связана с БДСМ.
– Уверена? Вчера ты готова была забыть об этом ради денег. Что тебе мешает забыть сейчас?
То, что вы мой преподаватель. То, что игра может выйти за рамки дозволенного и навредить нам. То, что о наших запретных отношениях могут узнать. И тогда выгонят не только меня, но и вас, профессор. Будет большой скандал. Разборки. Показания в полиции. Как там сейчас делают? Не знаю. Я такое только в сериалах видела.
– Но вы же мой преподаватель. Вдруг о нас кто-то узнает?
– Если ты будешь соблюдать все правила, никто о нас не узнает. Тем более, – он поднимается с кресла и встает напротив меня. – Мне показалось, что тебе понравилась наше представление.
– Конечно! Особенно медицинские иглы!
Ой, я это вслух сказала? Вот черт!
– Почему ты не написала, что пирсинг-плей – твой хард-лимит?
– Мне не дали возможности.
– Теперь у тебя эта возможность есть.
Запах мускуса впитывается в кожу, в легкие. Вдыхаю его чаще, чем нужно. Вкусный. Не приторный. Даже хочется глаза прикрыть и забыться. Но нет. Не сейчас. Кажется, он стоит гораздо ближе, чем несколько секунд назад. А я не пытаюсь отойти, хотя мне есть куда шагать. Или стоит увеличить расстояние между нами? Да, наверное, надо.
– Когда тебе нужно отдать деньги?
– До конца недели, – отвечаю на автомате, не интересуясь, откуда он знает о долге.
– Тогда принимай решение как можно скорее, – он хитро приподнимает уголки губ.
– Почему я? Вокруг полно девушек, которых можно «приручить» и не платить такую сумму.
– Я не привык покупать ширпотреб – его и так навалом. Мне легче найти идеальную скульптуру, слепленную по моему заказу.
Как красиво звучит метафора из его уст, не придерешься. Только в нашем случае сложно оценить ее во всей красе.
– Мы выполняем обязательства с обеих сторон, – прерывает мои мысли хриплый голос преподавателя. – Я даю деньги, а ты становишься моим сабмиссивом. Все просто. Ты красива, не глупа, и меня тянет к тебе.
– Смелое заявление, – срывается неосознанно с губ. Черт! Он же не станет сильно ругать за самовольность? Или станет?
– Я прямолинеен в своих выводах, мисс Лаундж. Не вижу препятствий нашим отношениям.
– То есть вас не волнует, что нам может влететь, если кто-то узнает? – вопросительно выгибаю бровь. – Связь преподавателя и студентки запрещена уставом университета! Я не хочу, чтобы меня исключали.
– А я не хочу, чтобы одна девчонка растрепалась о необычных вкусах своего преподавателя, – говорит он чуть громче, но так же спокойно.
Какой рисковый. Только я не из тех. Мне нужна практичность и уверенность в завтрашнем дне. В словах, в действиях. Я не могу спонтанно принять решение. И, будь у меня выбор, я бы отказалась от перспективного предложения.
Только этого самого выбора у меня нет…
– Нам нужно определить твои границы, через которые я не стану переходить. Если бы вчера я не достал иглы, ты бы спокойно могла продолжить сессию.
– Думаете?
– Не думаю – знаю. Когда нижней неприятно, это сразу чувствуется. От тебя поступил сигнал только в начале игры с иглами, а до этого… Думаю, ты сама помнишь реакцию своего тела.
Помню. Точнее тело помнит. Низ живота тут же реагирует вчерашние прикосновения профессора. Но вопрос в том, согласен ли с ним разум? Испытала ли я настоящую боль, от которой сворачиваются внутренности? Получила незабываемое наслаждение, о которой пишут лишь в книгах? Не знаю. Ни то, ни другое. То боль, то удовольствие. То страх перед неизвестностью, то радость от совершенного действия. Сложно сказать, понравилась ли мне первая сессия, потому что я сама не знаю.
– Мне нужно подумать и…
– Завтра придешь на пробную сессию, – профессор застает меня врасплох. Как на пробную? Я еще не согласилась. Я вообще хотела подумать, взвесить все плюс и минусы, а слова профессора Салливана давят на меня. – Не смотри так удивленно, у нас мало времени.
– А вдруг…
– Клуб «Пороки».
– Но если…
– Жду тебя ровно в девять вечера. Не опаздывай.
Вот и все. Вот и мое согласие. Меня обложили со всех сторон. Если я буду мучиться все это время? Буду испытывать боль и молиться, чтобы все это поскорее закончилось? Это же насилие над телом, над разумом, над сознанием. Или он садист? Черт! Я даже об этом не подумала. Тогда почему он не закончил сессию, увидев в моих глазах шок?
– Держи. Тебе пригодится, – он протягивает небольшой конверт.
Неужели решил отдать сразу деньги? Вряд ли – конверт слишком худой. Или там находится кредитная карта, откуда можно списать средства? Нет. Ошиблась. Вижу только клубную пластиковую карту с названием клуба, в котором мы вчера встретились. Вместо моего имени стоит золотистое «Гость».
Больше ничего не говорю. Не осмеливаюсь поднять глаза на преподавателя. Тихо выхожу из кабинета и аккуратно закрываю за собой дверь, будто боюсь разбудить спящего младенца. Зря. В коридорах все равно шумно, ничего не поделаешь, однако поток мыслей в голове выбивает меня из реальности. Меня будто опустили в толщу воды, откуда не доносятся голоса студентов. За исключением одного.
– О, Габи, я тебя обыскалась! – Лили тут же возникает передо мной. Веселая, довольная, в темных глазах сверкают огоньки. Значит, собрание удалось. – Ты где пропадала? Что ты забыла у Салливана?
Вот черт! Сейчас я совсем не готова отвечать на вопрос подруги.
– Да так, выясняла кое-что по поводу доклада.
Так, вроде бы не смотрит, как надзиратель в колонии для несовершеннолетних. Поверила, значит. Фух! Можно выдохнуть.
– Хорошо. Пойдем в кафетерий, у меня столько новостей! Кстати, мне тут на ухо шепнули, что к тебе Стифлер клеился.