Поддайся ночи

Мари Аннетт

— Я начну в кабинете, — его слова были льдом, резали холодом. — Может, вы будете любезны и присоединитесь к нашему обсуждению, как и было задумано.

Его взгляд ударил по ней, гнев граничил с ненавистью в его глазах. Ревность была яростным зверем. Она не могла оставить его кипеть одного, растить из ревности ненависть, что уничтожит их любовь.

Не думая, она схватила его за запястье, не дав отвернуться. Его глаза недовольно вспыхнули от ее наглости. Она тут же ослабила хватку, погладила его руку. Она не могла бросить его одного, но не могла

и бросить Нира. Она не могла решить, как выбрать, чтобы не навредить отношениям с одним из них или с обоими.

Она облизнула губы.

— Любовь моя, — она взглянула на Нира. — Вы оба. Я не могу расстаться с кем-то из вас. Вы знаете, что моя любовь к вам обоим неизмерима.

Взгляд Нира тоже начал темнеть от гнева.

Она гладила его грудь и ласкала ладонь Маахеса.

— Дорогие мои, вы оба нужны мне. Я… — она притянула его ладонь к себе и поцеловала внутреннюю сторону его запястья. — Вы нужны мне оба сейчас. Прямо сейчас.

Ладони Ниртарота сжали ее бедра. Она гладила его грудь и целовала запястье Маахеса, надеясь без надежды, что они убьют ее не сегодня.

Маахес долго был напряжен, а потом задвигался. Его ладонь схватила ее за волосы, отклоняя голову. Его рот прижался к ее губам, грубо, требовательно, яростно. Его другая рука сжала ее руку и оттащила ее с кровати. Она с трудом успела встать на ноги, он прижал ее к себе, все еще целуя.

А потом Ниртарот слез с кровати и прижался к ее спине, зажав Натанию между ними. Его губы прижались к месту, где соединялись ее шея и плечо, он задевал зубами, поднимал ладонями ее платье, прижимаясь к ней сзади. Агрессивный. Властный. Требовательный.

Жар пронзил ее. Страх. Адреналин. Наслаждение. Это будет или лучший день в ее жизни… или последний.

* * *

Глаза Пайпер открылись. Она все еще ощущала губы Маахеса, ярость его поцелуя, если такое агрессивное действо можно было назвать поцелуем. Страх и желание смешались с адреналином в коктейль, от которого она задыхалась.

Как только ее глаза открылись, она увидела холодные зеленые глаза Маахеса. Она отпрянула, но поняла, что прижалась к Эшу, обвившему ее руками. Она моргнула, стало видно лицо Майсиса. Но глаза… у этих двух Ра были одинаковые глаза.

— Пайпер? — спросил он. — Ты в порядке?

— Я… я… — она тяжело дышала, пытаясь прочистить голову.

Ох, Натания была безумной. Они могли порвать ее, соревнуясь. Но она прожила достаточно долго, чтобы они убили ее для камня, и если Пайпер правильно помнила первое видение, Натании воспоминание нравилось.

— Сработало? — спросил Эш.

Пайпер поежилась. Его голос был похож на Ниртарота. Не такой низкий, но с тем же тоном и переливами. Она оглянулась, чтобы убедиться, что за ней Эш, встретилась взглядом с его тревожными серыми глазами.

— Кхм, и да, и нет, — она сглотнула, стараясь звучать ровно. — Воспоминание было, но не то.

— Твое сердце быстро забилось, и Аштарот снял чары сна, — сказал Майсис. — Что было в том воспоминании?

— Ах, кхм, — она тряхнула

головой, надеясь, что в тусклом свете они не видят ее румянец. — Ничего важного. Но я так могу всю ночь пробовать, а увидеть не то. Можно как-то управлять тем, что я вижу?

— Наверное, нет, — ответил Майсис. — Если только…

— Что?

— А если ты проникнешь в Камень, а не пустишь его силу в себя? Это будет схоже с зарядкой камня, хотя, конечно, этот заряжать не нужно.

— Это опасно, — сказал Эш. — Лезть в камень с душой внутри? Мы не знаем, что может произойти.

— Как мне проникнуть в Камень? — спросила Пайпер.

— Проще всего следовать за силой Сахара в ее источник, — сказал Майсис. — Это должно быть довольно просто. Вряд ли это тебе навредит даже с душой внутри.

— Стоит попробовать прежний способ несколько раз, — сказал Эш. — Ты попробовала лишь раз. Может, с практикой придет и контроль.

Пайпер посмотрела на Сахар в ладони. Майсис не согласился с Эшем, они заспорили, красивые голоса окутывали ее, и она словно возвращалась в воспоминание Натании о Ниртароте и Маахесе. Было странно, что она сидела с возможными потомками тех двух деймонов, держала их оружие и обсуждала их возлюбленную, которая была гибридом, как Пайпер? Параллели пугали ее.

Конечно, разница была сильной. Важнее всего было то, что она не спала ни с Эшем, ни с Майсисом. И точно не с обоими сразу.

Она не хотела другие пошлые воспоминания Натании. Она выдохнула.

— Хорошо, я готова попробовать.

Майсис кивнул, и Эш прижал пальцы к ее голове. Она закрыла глаза и воззвала к Сахару. Сила, заполненная ненавистью, хлынула в нее, но Пайпер боролась с гневом, представляла магию, как реку, текущую в нее. А потом представила, как летит по этой реке в Камень в ее руках.

— Сейчас.

Тьма окутала ее.

* * *

Она открыла глаза. Тяжелая расшитая ткань тянулась над ней, свисала с высоких столбиков удивительно мягкой кровати. Подушки и одеяла под ней. Теплый свет. Глубокие тени. Она медленно поднялась на локте, осматривая знакомую спальню.

У стены был комод с зеркалом, и на стуле сидела женщина с длинными волнистыми светлыми волосами.

Пайпер резко огляделась. Это точно была спальня из прошлого воспоминания, но без деймонов. И она смотрела не глазами Натании, а на Натанию. Теория Майсиса оказалась верной в какой-то степени. Пайпер не была внутри Натании, но и не управляла воспоминаниями.

Натания медленно провела гребнем по волосам в последний раз. Она опустила его плавно на стол и повернулась, как делала, когда поприветствовала Ниртарота в воспоминании. Пайпер напряглась. Натания посмотрела на кровать и загадочно улыбнулась.

Она была красивой. Конечно, два деймона делили ее. Ее голубые глаза были большими и выразительными, казалось, источают соблазнительный жар без усилий. Ее бежевая кожа была без изъянов, идеальные скулы и полные губы. Она сидела, скрестив ноги в коленях, женственная и прекрасная.