Подделка
Шрифт:
– Она умерла?! – Рональд присвистнул. – Это значительно повышает цену. Ты скорее всего получишь неплохую прибыль. Неплохо бы отвезти картину в Майами: вот где настоящие денежки, – объявил он, вставая и обнимая Клеа за плечи. – У тебя верный глаз, лапочка. Жаль, что нельзя раздобыть пять остальных.
Клеа брезгливо поморщилась. Сколько раз говорить, чтобы он не смел называть ее «лапочкой»?
Тут Рональд поцеловал ее, и она промолчала. Поцелуй сам по себе неплох, лучше некоторых, хотя
Но все же она не отстранилась. Что ни говори, а он платит Форду. И обещал покопаться в прошлом Гвен.
– Скажи, – спросила она, когда он поднял голову, – ты что-нибудь узнал о Гвен Гуднайт?
Рональд не сразу понял, о ком идет речь.
– Гвен… а, ты о той женщине? Она разорена. Галерея заложена и перезаложена.
– И чем это может мне помочь? – фыркнула Клеа отступая.
– В чем именно? – осведомился Рональд.
– Добудь что-то получше, – велела она. – Например, что она была проституткой или что убила мужа… Ну, нечто в этом роде. Такое, что подкосило бы и ее, и чертову галерею.
– Не думаю, что она из таких женщин, – с сомнением проговорил Рональд.
Клеа снова подступила ближе, взглянула на него, и он поперхнулся.
– У каждой женщины есть секреты, – тихо пояснила она. – Раскрой тайны Гвен Гуднайт, и я поведаю тебе кое-какие из моих.
– Я это сделаю, – промямлил он едва слышно.
– Клеа! – окликнул Мейсон, постучав в дверь. Испуганная Клеа подтолкнула Рональда к шкафу.
– Сиди там. В самой глубине. Справа, только справа, на случай если он откроет дверь. И чтобы ни звука!
– А… – начал было Рональд, но, увидев ее лицо, замолчал, кивнул и забрался в шкаф. Клеа прикрыла дверцу, но вспомнила о картине и, снова открыв дверцу, бросила туда же и ее. Картина была сюрпризом, предназначенным для именинного подарка Мейсону – вместе с роскошным тортом, вином и сексом, – в обмен на обручальное кольцо с внушительным бриллиантом в десять карат, как полагается в таких случаях. Но сейчас еще слишком рано показывать картину. Никогда не следует торопить мужчину.
Клеа поспешно повернулась и едва не споткнулась о Томаса.
Господи!
Что же, абсолютно ясно, что Мейсону просто нельзя входить в ее спальню!
Она схватила жакет, переступила через Томаса и осторожно выскользнула за дверь, едва приоткрыв ее, чтобы Мейсон не смог ничего увидеть.
– Готова? – спросил он.
– Разумеется, – улыбнулась Клеа, как всегда оживленная и дружелюбная.
Спускаясь вниз, она то и дело поглядывала на Мейсона. Сказать ему, что Гвен разорена? Однако неизвестно, отвернется ли он от Гвен или наоборот, захочет вытащить из болота?
– Прекрасно выглядишь, – улыбнулся ей Мейсон.
Пожалуй, он спасет Гвен. Рональду придется копнуть глубже.
– Спасибо, – прошептала Клеа, целуя его в щёку.
Придется усерднее взяться за дело. «Жаль, что нельзя раздобыть пять остальных», – сказал Рональд. Это означает, что Мейсон хотел бы иметь все шесть. Вот был бы сказочный подарок на день рождения! Но насколько это сложно? Что, если поместить объявление в газете? Вдруг кто-то вздумает покопаться в хламе на собственном чердаке?
– После обеда у меня деловое свидание, – объявил Мейсон, открывая дверцу «мерседеса». – А вечером в музее вернисаж. Я думаю, неплохо бы нам пойти.
– Еще бы!
«О черт, опять картины!»
Когда Мейсон умрет, нужно подобрать мужа с более приемлемым хобби. Вроде моды.
Клеа увидела себя на показах в первом ряду, перед самым подиумом, и мечтательно улыбнулась.
– Вначале я даже не мог предположить, что ты интересуешься картинами, – признался Мейсон, гладя ее по руке. – И теперь очень этому рад.
– О, ты еще многого обо мне не знаешь, – заверила Клеа, усаживаясь в машину. Пора заняться осуществлением планов.
Спустившись после обеда вниз, Тильда держалась с Дэви более напряженно, чем обычно, но он посчитал, что всему причиной волосы и одежда: перед ним стояла рыжая девица с темными глазами, в голубом жакете, очень деловитая и отчужденная. Чтобы немного поднять ей настроение, он включил радио и нашел Шелби Линн.
– Ужасный жакет, – заметил он, едва она села в машину.
– Взяла у Гвенни. В нем она куда-то ходила на собеседование по поводу работы.
– Когда-то?
– Но это не ее стиль. Какие будут инструкции?
– Те же, что и вчера, – ответил Дэви, стараясь не смотреть ей в глаза. Забавно, как меняют человека темные контактные линзы. – Мне недостает твоих глаз, – заметил он вслух. Она растерянно уставилась на него – и вдруг улыбнулась потрясающей кукольной кривоватой улыбкой. Дэви облегченно вздохнул: «Слава Богу, я вернул прежнюю Тильду».
– Сможешь снова их увидеть, когда получим русалок, – пообещала она, слегка расслабившись.
– Русалки, – мечтательно протянул Дэви, заводя мотор. – Уж скорей бы.
Олафсоны жили в аккуратном маленьком квадратном домике, окруженном узким ухоженным газоном, окаймленным, в свою очередь, чистеньким бетонным бордюром. Вдоль дорожки росли петунии, высаженные с интервалами ровно в шесть дюймов. Единственным, что портило уныло-безупречный пейзаж, была шина, прислоненная к белоснежной стене гаража.
– Кто-то из хозяев большой поклонник порядка, – сообщил Дэви. – А кто-то – нет.