Подъемная сила
Шрифт:
– Итак, предлагаю приступать. Тема сегодняшней лекции – это «Введение в физические принципы полетов».
Она трижды откашлялась и поправила рукой очки, а затем продолжила:
– Полеты подразделяются на 4 вида: Внутрипланетарные, орбитальные, внутрисистемные и межзвездные. К внутрипланетарным полетам относятся полеты между поверхностью планеты или другого крупного космического тела и линией Кармана. Линия Кармана – это условная линия, находящаяся на расстоянии сто километров от поверхности. Орбитальные это полеты под воздействием притяжения ближайшего космического тела, заставляющим летящий аппарат двигаться по круговой траектории, называемой орбитой, вокруг такого космического тела. Под внутрисистемными полетами подразумеваются полеты внутри
– Полеты между звездными системами, – поддержал кто-то из первых рядов аудитории.
– Совершенно верно, – подбодрила Виолетта Степановна.
– Предлагаю вам самим выбрать с какого вида начнем.
В куче общего галдежа победителем были признаны внутрисистемные полеты. Хотя, на мой взгляд их победа над межзвездными была не очевидна.
– Внутрисистемные полеты были известны еще со времен раннего освоения, но по-настоящему распространились с открытием двигателя космического асинхронного линейного магнитно-реактивного.
– «Кальмара», – выкрикнул кто-то с места.
– Наша звезда – Солнце, как и все прочие, постоянно выбрасывает в пространство вокруг себя ионизированные частицы, в основной гелиево-водородную плазму, поток таких частиц называется звездным ветром. Такую плазму и использует в качестве рабочего тела космический асинхронный линейный магнитно-реактивного двигатель известный как «Кальмар». С помощью мощного гравитационного поля, которое создают статер и ротор, с фронтальной стороны, поток звездного ветра захватывается и через концентратор направляется в камеру двигателя, разгоняется, создавая реактивный эффект на выходе с обратной стороны. Разогнанная плазма может быть видна не вооруженным глазом. С развитием технологий, максимальная скорость, обеспеченная космическим асинхронным линейным магнитно-реактивным двигателем, составила 1200–1500 км/с.
Виолетта Степановна сделала паузу, цепким взглядом обвела аудиторию, подождала печатающих и продолжила:
– Занимательно, но наши океанические обитатели кальмары, подарившие имя данным двигателям, на самом деле, используют реактивный эффект для передвижения под водой. Они всасывают воду перед собой и, с силой выталкивая ее с обратной стороны, достигают таким образом скорости до 70 км/ч.
Алекс подумал, что подобное сокращение, «Кальмар»» придумал по меньшей мере гений, так как постоянно выговаривать настолько дерьмовую чехарду не было совершенно никакого желания.
У нее была интересная, правильная методика преподавания. Она как бы непрерывно общалась с аудиторией, заставляла учащихся вовлекаться в процесс. Взмахом руки она заставила смениться картинку на крупном горизонтальном табло позади себя и дополнила информацию интересными фактами.
– Межзвездные полеты, также, были известны на заре космонавтики. Первые беспилотные исследовательские летательные аппараты были запущены еще в конце двадцатого века. Освоение межзвёздных полетов позволило Федерации осваивать и колонизировать другие планеты, находящиеся вне солнечной системы. Прорыв в данной области произошел после открытия технологии по созданию так называемых кротовых нор – областей искривления пространства, многократно сокращающих расстояние между интересующими звездными системами. Летательные аппараты внутри таких кротовых нор могут достигать скоростей близких к скорости света вплоть до 290 000 км/с. Абсурдно, с точки зрения расстояний, однако, факт, что межзвёздные полеты занимают намного меньше времени в космических путешествиях, чем внутрисистемные.
Полтора часа в компании с Виолеттой Степановной пролетели практически незаметно.
Наши с Джимом и пути оставшейся группы расходились и вместо полагающегося часа свободного времени в парке или проекционном зале, мы поспешили в штабной корпус, где за отдельным входом и парочкой стальных дверей расположились помещения нашей специальной группы. Согласно приказу нам нельзя было рассказывать остальным курсантам о том, чем мы занимаемся в рамках нового обучения, принято было говорить, что мы всего лишь углубленно изучаем естественные науки и на нас тестируют новую программу обучения, ничего интересного. Табличка перед дверью гласила, «служебное помещение, только для персонала». За дверью находилась всего одна небольшая комната, захламлённая непонятными вещами – каморка, но наступив на скрытый люк в полу, срабатывала гидравлика, дверь люка поднималась, открывая ступеньки спуска, по которых можно было попасть в хорошо освещенный коридор с металлическими стенами.
Тогда, практически год назад, мы с моим однокурсником и одногруппником прошли серьезный конкурс, чтобы получить право быть здесь сейчас. Руководил группой лично полковник Теркин.
В нашей группе не было строгих специальностей как в остальной академии, только специализация, каждый из курсантов должен был иметь одинаковую разностороннюю, более интенсивную подготовку.
Мы прошли мимо стола Риточки Анатольевны, она занималась административными вопросами и была помощником руководителя, а также, следила за нашим расписанием. Все уже были на месте. Мы с Джимом проделали ежедневный ритуал отдавая честь и пожимая руки всем присутствующим. Полковник Теркин сидел в своем кабинете-аквариуме и что-то печатал, остальная группа занималась самоподготовкой.
Комната была очень просторной, не имела окон, но за то, целую стену занимал огромный гало-экран, транслирующий информацию для ознакомления всей группы. Две стеклянные перегородки отделяли от основного помещения переговорную с овальным столом и кабинет Теркина, также, по одной из стен имелся стальной шкаф с дверками, подписанными пофамильно. За этими дверками притаились персональные легкие боевые излучатели, огнестрельное оружие, оппозитная броня малого веса и специальное снаряжение. Дверки, естественно, нельзя было открыть любому встречному, они поддавались только руке хозяина шкафчик. Освещалась наша обитель холодным белым светом, излучаемым тонкими вольфрамовыми нитями, натянутыми под потолком подобно струнами. Кроме того, имелся санузел для мальчиков и девочек, отдельный душ, прачечное посещение со стиральной, шкаф с верхней одеждой и запасными комплектами брюк и кителей. Имелся запас консерв и питьевой воды. Учитывая то, что мы находились на глубине 15 метров и были окружены толстыми бетонными стенами, наше помещение легко отвечало требованиям бомбоубежища, имелся даже портативный генератор распада для автономного энергоснабжения и великолепная вентиляция со всевозможными фильтрами.
В отличии от остальных курсантов, нам не разрешалось покидать расположение академии без непосредственного приказа. Мы не могли взять увольнительную на выходные или отпуск, чтобы навестить семью, теперь только они могли приехать и провести в расположении Академии несколько часов. Чтобы поболтать с отцом про то, что нового и важного произошло нашей семье и мире с нашей последней встрече, послушать как сокрушается мама о том, что сильно скучает и вспомнить, что семья, она есть, а не только территория академии и бесконечные, одни и те же, набившие оскомину, морды, приходилось ждать иногда по нескольку месяцев.
Но у нас не было времени завидовать однокурсникам и скучать по кафе, кинотеатру, картингу и прочим развлечениям находившегося в нескольких километрах городка. Так как учились мы, не учился ещё никто. Была даже парочка приглашённых специалистов якобы для ведения факультативных занятий, которых предусмотрительно поселили в расположении академии под предлогом полного обеспечения жильем. На самом деле основной их задачей была организация регулярной программы для специальной группы курсантов, в состав которой я и входил. Помимо того, что занятия были намного чаще, их было больше, они были другими и также, проводились индивидуально только для нас в интерактивном формате. Было не просто, однако, курсанты специальной группы, как и водится в их возрасте поглощали огромное количество информации, превращая ее в знания и вырабатывая необходимые навыки.