Подготовка смены

Annotation

Десятая часть серии "Античная наркомафия".

Безбашенный

1. Молодёжь

2. На дальнюю перспективу

3. Дела правительственные

4. Справедливость по-римски и по-нашему

5. Алиби

6. Атланты

7. Этот хвалёный Коринф

8. Афины

9. Крит

10. Коренные критяне

11. Кирена

12. Мировая закулиса

13. Карфаген

14. Оссонобские новости

15. Африканские страсти

16. А нам летать охота

17. Кельты

18. Евгеника

19. Нескончаемый плейстоцен

20. Глядя правде в глаза

21. Корпоративный пикничок

22. Разбухающий шарик

23. Граммофон

24. Ближняя перспектива

25. Канарская операция

Безбашенный

1. Молодёжь

— Мы, папа, так и продолжали отбрыкиваться, но тут выяснилось, что финики-то не врут, — рассказывал Волний, — Я как раз с визитом в Эдеме был, когда привезли моряков из команды Салфона, сына Мазея, которых подобрали на коралловом островке. Салфон с южными дикарями торговал, и репутация у мужика всегда была безупречная — не только не ловил рабов сам, но даже и не приобретал их никогда у людоловов для перепродажи. С работорговлей никаким боком, короче. Так мореманы его спасённые рассказали, что гаулу ихнюю на обратном пути бурей к западу отнесло и прибило к берегу материка.

— В смысле, к восточному берегу Юкатана? — уточнил я.

— Ну да, да ещё и к тому заливу, где у этих майя ихний город. Они бы туда и не сунулись, но в бурю побило амфоры с водой, а уцелела пустая, и им нужно было набрать в неё воды. А тут лодка этих майя в залив плывёт, а у Салфона как раз один матрос ольмек был из вольноотпцщенников, а языки у ольмеков с майя похожие, друг друга понимают, и они пригласили к ним в город. Типа, вражды у ним в их городе никакой нет, и примут их с большой честью. Ольмек испугался и сказал Салфону, что майя могут принести их в виде большой чести в жертву своим богам, но Салфон решил, что если с людоловами майя так обходятся, то это справедливо, а к нему у них какие претензии?

— Он что, на солнце перегрелся? — я едва не поперхнулся дымом сигариллы.

— Да упоротый Салфон был на том, что все люди нормальные, и со всеми можно общий язык найти, если вести себя с ними нормально. Но вышло так, как и предупреждал его туземный матрос, и спаслись только вот эти, захватившие в стычке лодку и сумевшие уйти на ней от погони, но застрявшие на коралловом рифе, откуда их и спасли потом едва живыми эдемские рыбаки. А Салфон — он ведь и Фамею какой-то хоть и дальней, но таки роднёй приходился, да и просто мужик был порядочный, и ни о ком из его команды никто ничего неподобающего припомнить не мог. Короче, папа, по справедливости такие вещи спускать нельзя. Фамей вообще сперва рвался сам возглавить карательную экспедицию, и его едва отговорили — и так старик сдавать начинает, куда тут ещё воевать? Но уж чтобы и Маттанстарта от участия удержать — это даже обсуждению не подлежало. Ну и ещё один из погибших мореманов Салфона оказался дальним родичем тёти Милькаты, так что меня это дело тоже касалось и по твоей линии, и по маминой. Да и как тут было не размяться? Сам посуди, папа, тащить службу в двух шагах от американского материка и ни разу даже на нём не потоптаться?

— Я всё ждал, назовёшь ли ты эту причину, — хмыкнул я, — Но понять тебя могу — сам на твоём месте и в твои годы хрен удержался бы, имея такие поводы.

— Ну так и генерал-гауляйтер тоже понял меня правильно и выслал на подмогу ещё два гаулодраккара с пушками и десантом, и мне ещё стоило немалого труда убедить фиников дождаться их прибытия. Спасибо хоть, Маттанстарт въехал и помог мне убедить деда, а то финики мне уже предлагали дожидаться самому и выдвигаться следом. Ну, мы дождались подмоги, отплыли, добрались до залива — лодки этих майя улепётывали от нас так, что ещё немного, и поломали бы вёсла.

— То есть, вас там прилично было?

— Ну да, три наших гаулодраккара, а у фиников пять больших гаул и два десятка малых. Дать нам бой на море и я бы на месте дикарей не рискнул. Но на берегу собралась толпа раза в три больше, чем у нас, и подходили ещё. Наверное, рассчитывали дротиками наш десант забросать — ага, нашли дураков! С финиками ведь у нас договорённость была, что подходим на уверенный выстрел из ихнего лука и все вместе встаём на якоря. Ну, как договаривались, так и сделали.

— У майя точно нет луков?

— Финики уверяли, что нет, да и спасённые мореманы подтвердили, поэтому мы составили такой план. Ну, копьеметалки-то для дротиков у них есть вроде тех, которые и у наших сибонеев, но о них мы знали, да и дальность с ними всё равно не та, что у лука. А мы же ещё и схитрожопили. Сперва мы дали по ихней толпе залп осколочно-фугасными из всех шести носовых пушек — прямой наводкой, сам понимаешь, промазать невозможно. Как рвануло, так кого осколками не посекло и взрывной волной не отшвырнуло, замерли в ступоре, ошарашены ведь и не поняли вообще ни хрена, и вот тогда финики принялись их из луков расстреливать как на стрельбище. Только они опомнились, как наши дали залп из винтарей и арбалетов, финики ещё из луков добавили, и тут артиллеристы перезарядились и снова жахнули осколочно-фугасными. Видел бы ты только, как они тогда побежали! Я тогда впервые пожалел, что не выпросил у тебя при отправке в Тарквинею хотя бы ручной пулемёт. Ну, я и из винтаря одного расфуфыренного индюка уложил, да и наши добавили ещё из крепостных ружей, но всё равно, сам понимаешь, не то. А для гранат далеко.

— В смысле, даже из бортовых катапульт? Тогда и из полиболов, конечно, особо вдогон не пошмаляешь.

— То-то и оно. Ну, финики продолжали бить из луков навесом, а мы магазин из рычажного таким же манером выпустили, да толку от этого было уже мало — так, провели полевой эксперимент. Но — хрен с ним, главное — десантировались на берег без боя и без потерь. Майя, когда это дело увидели, пытались атаковать, но опять и снарядов огребли с гаулодраккаров, и пуль, и стрел, так что им хватило, на бросок дротика не приблизились. Несколько ухарей попробовали навесом, но тоже хрен добросили. Смылись от нас в свой город, мы за ними следом — ну, догнать, конечно, не пытаемся, держим строй, а флотилия на вёслах параллельным курсом вдоль берега. Между халупами они стычку нам устроить пытались — млять, ну прямо как малые дети! Естественно, вынесли их на хрен из винтарей и луков, а по халупам шарахнули пушки, и больше в предместье ни одно чудо в перьях не рыпнулось. В самом городе, где хижины уже не просто плетёные, а глинобитные, снова попробовали героев из себя корчить — ага, с голой жопой на дикобраза, кто понимает. Нет, ну в храбрости-то им не откажешь, в этом плане молодцы, но как-то настолько бестолково воюют, что я с них хренею. К рядовым бойцам претензий нет, что они могли, то сделали, но вожди-то какой частью прямого кишечника думали?

— Да той же, что и всегда. Помнишь же обзорное занятие по задачам и тактике войн Мезоамерики? Стремятся не присоединить, а обложить данью, в том числе людьми, а в бою не убить противника, а захватить в плен для жертвоприношения богам. Поэтому и бестолково воюют по нашим меркам.

— Ну, проверить это дело нам было затруднительно. В принципе — да, они явно рукопашку нам всё время стремились навязать, да только в наши планы она не входила. В уличных боях дорвались пару раз, так и одной шеренги наших копейщиков с фиреями для них хватило — не умеют они против нормального строя действовать. С финиками один раз только свалку устроили на выходе к площади перед храмами, но те сами увлеклись и свой строй нарушили. И то, когда наши параллельной улицей на площадь вышли, так не сказал бы, что их прямо так уж спасли — финики уже восстановили строй и справлялись сами. На той площади как раз и вышло самое жаркое дело.

— Надо думать! Священный центр города — и храмы их богов на ней, и наверняка резиденция главного вождя, который тоже наместником богов как минимум считается.

— Что-то вроде того. Во всяком случае, атаковать они пытались как бешеные, до наших копейщиков ещё раза три добрались, но и результат был тот же. Покуда копейщики их толпу сдерживали, а стрелки расстреливали, они на самой высокой храмовой площадке огонь развели и начали прямо из толпы кого попало выхватывать и на жертвенный камень тащить — своих же, представляешь? Наши с финиками как раз в очередное бегство толпу обратили, когда там троих уже к богам отправили, а ихний главный жрец, весь в перьях и бусах, эдакий попугай расфуфыренный, проорал чего-то и встал у самого верха лестницы, да ещё и руки окровавленные распростёр. Млять, мне показалось, он и в натуре думал, что сдержит нас этой своей не пущающей позой. Но толпа таки обернулась и снова попёрла в дурь. Снял я его, короче, из винтаря в башку, пока наши весь город по его дурной милости не вырезали на хрен. Но удачнее всего вышло то, что как раз тогда и наши артиллеристы с гаулодраккаров пристрелялись навесом по ихним храмам и дворцу — как рухнул главный святоша, так и снаряд рядом шарахнул и край того храма подломил, другой между двумя другими храмами рванул, ещё два во дворец главнюка угодили и шороху там навели, а два в тот же главный храм, что и первый. Тут их толпа перебздела и побежала окончательно, а мне пришлось антенну на шестах растягивать и радировать на суда, чтобы не вздумали по нам вторым залпом шандарахнуть. Нам и так уже никто больше не сопротивлялся. Так, по мелочи только местами, но там за глаза хватало и стрелковки.