Подготовка
Шрифт:
Все это время Вил находился в тени. Его отношения с директором хранились в строгой тайне. Гласно они встречались исключительно на общих собраниях, учебных советах и семинарах. Никто не догадывался, какую роль сыграл Вил в судьбе центра.
Утром первого дня второй годовщины пребывания в школе Вил проснулся и обнаружил, что вновь очутился в незнакомом месте. Новое постельное белье из добротного льняного полотна. Мягкий свет в спальне не резал глаза, как лампы дневного света в школьной каморке. Вил поспешил к зеркалу, висевшему на стене, и долго изучал свое темнокожее лицо. Он обрел прежний облик.
– Хорошая работа, сынок.
Он не слышал, как дверь открылась. Его седовласый гость средних лет был в шерстяном джемпере без воротника и широких вельветовых брюках. В одной
– Выходит, я справился?
– Просто блестяще.
– А я все время мучился сомнениями.
Гость усмехнулся.
– Я доктор Фрост. Аарон Фрост. Ближайшие два семестра буду твоим советником-консультантом.
– Вы сказали - семестры?
– Да, Вил, пришло время засесть за книги. Сейчас я тебе все расскажу.
Под школой Холдэйна располагался нижний, подземный ярус, представляющий собой многокилометровый город, с коридорами, жилыми комнатами, классами и аудиториями. Кажется, он был гораздо больше, чем школьный городок на поверхности. В Нижнем Холдэйне, помимо автоматических инструкторов и роботов, имелся руководящий персонал - люди из плоти и крови. Кроме того, существовала обширная учебная программа, включающая в себя не только академические дисциплины, с которыми Вил успел познакомиться в округе Кингс, но и множество необычных предметов и наук. Здесь, например, изучали теорию хаоса, исследовали организационные структуры, познавали ораторское мастерство, учились быть лидером, узнавали законы динамических систем, наисовременнейшие методы определения погодных условий и дробные размерности вместе с исчислением аттракторов, учили диалектику по Гегелю и Марксу, проходили анатомию естественных и искусственных организмов на уровне макро- и микрочастиц, сравнительную социологию и антропологию, выясняли основные принципы современных шаблонов и эволюционные гипотезы, появившиеся после Дарвина, стремились понять квантовую механику и субъядерную физику.
Естественно, не были забыты игры. Играм как основе понимания процесса по-прежнему отводилась господствующая роль в учебной программе, но было время и для наук. Учащиеся посещали уроки и курсы, лекции и семинары, готовили доклады и писали диссертации, участвовали в дискуссионных клубах. Однако им не выставлялись оценки и они не сдавали зачетов и экзаменов.
– В чем заключается смысл твоего пребывания здесь?
– продолжил доктор Фрост.
– Ты или впитываешь в себя те знания, которые тебе дают, или нет. Либо ученик поднимается на более высокую ступень, либо не оправдывает наших ожиданий. Все очень просто, Вил. Но все это, - с этими словами он ткнул трубкой куда-то в сторону, подразумевая, видимо, Нижний Холдэйн, - в общем-то, не так уж и важно. Важно то, что у тебя есть вот здесь.
– Он постучал чубуком трубки себе по лбу.
– Доктор, я не уверен, что понял вас...
Доктор Фрост вновь пустился в объяснения - и вновь издалека:
– Двадцать первый век таит в себе смертельную угрозу для человечества. После этих слов Вил, уже начавший догадываться, что доктор склонен к гиперболизации, решил, что не ошибся.
– Наш мир это чересчур заковыристая загадка для ума обыкновенного человека. Люди тщетно силятся ее разгадать вот уже сотни, нет - тысячи лет. Так было всегда: до Аристотеля и после него. Но если раньше наше невежество не представляло угрозы, то сейчас оно может обернуться трагедией для всей цивилизации. В двадцать первом веке появилась реальная опасность уничтожения нашей планеты. Заметь, это может произойти не по чьему-то злому умыслу, а просто по причине нашего безнадежного упрямства и нежелания учиться. Веками познавая мир с помощью разума, логики и умозаключений, мы создали некую более или менее устойчивую систему. Но сейчас эти методы абсолютно не годятся. Они не помогут нам предотвратить глобальную катастрофу, которая способна разразиться в любой момент. Наша задача разработать новые способы мышления и найти путь познания целого, оставляя в стороне рассуждения о единстве его частей. Мы просто обязаны найти новый метод для истинного понимания сути явлений, поскольку это вопрос жизни и смерти.
Доктор Фрост замолчал и выжидающе посмотрел на Вила.
– Какое отношение это имеет ко мне?
– спросил тот.
– Самое непосредственное - к тебе и другим, которых мы учим. Вил, мы догадываемся о твоих способностях, но знаем о тебе далеко не все. Однако надеемся, что в процессе развития появится личность, способная адаптироваться к любым изменениям среды: так сказать, homo nova. Такой человек будет принимать верные решения интуитивно и постигать сущность вещей не методом проб и ошибок, а почти подсознательно. Абсолютно новый вид человека, способный понять общее, опуская частности. Его мышление будет объемным: не линейным и даже не трехмерным, а четырехмерным. Вот о чем идет речь. Мы даем тебе превосходный шанс, игрок.
– Доктор Фрост улыбнулся собственной шутке.
– Ты избавишься от оков прошлого, Вил, и сам распорядишься своей судьбой. Итак, решай - ты с нами или нет.
Вил проснулся и понял, что вновь все изменилось. Накануне ему исполнилось восемнадцать. После сегодняшнего превращения он остался долговязым, но лицо было чужое. Вил окинул взглядом скромную спальню, отметив, что из мебели имеется лишь необходимый минимум, и обнаружил на стуле рядом с кроватью потрепанный комбинезон, а у стены - пару ботинок с обшарпанными носками.
В руке он держал записку:
Тебя зовут Джим Дитмар. Ты работаешь в горнорудной корпорации "Интернэшнл Икстракшн" оператором врубовой машины и являешься активным членом местного отделения Объединенного профсоюза шахтеров. В настоящее время здесь назревает скрытый конфликт. В компании происходит что-то неладное. Разберись с этим.
Бумага вспыхнула и превратилась в пепел.
Вил неторопливо оделся и вышел из огромного уродливого здания-муравейника, где, как он догадался, жили рабочие корпорации. Здание одиноко возвышалось, словно исполинский надгробный камень, среди мрачной пустыни, мертвой и безлюдной на многие мили вокруг. В воротах шахты один из вооруженных охранников, изучив его пропуск, молча пропустил Вила на территорию горных разработок. Там он присоединился к шахтерам, которые дожидались своей очереди, чтобы в скоростных клетях спуститься в штольню, где на многокилометровой глубине разрабатывался богатый пласт глинистого сланца, богатый минеральными веществами, которые использовались в пищевой промышленности. Жизнь населения Колорадо, Аризоны, Нью-Мексико и Оклахомы зависела от калорий, извлекаемых из породы, добываемой на шахте. За последние семь месяцев добыча сократилась более чем на пятьдесят процентов. Люди начали голодать.
– Чтоб тебя!
– выругался Тодд Фосетт. Он и Вил завели в патрон гигантской врубовой машины тяжеленную штангу и поспешили укрыться за щитом. Бур машины начал с оглушающим скрежетом врезаться в пласт, наполняя забой дробным грохотом разлетающихся во все стороны кусков породы.
– Урезали до тридцатки в час! Да этих денег, клянусь небом, едва хватит на памперсы для сына! Отчего бы этим кретинам из администрации самим не спуститься в шахту и не поработать вместе с нами в этом аду?
Тодд был отчасти прав. К концу каждой смены Вил чувствовал себя измочаленным. Он выходил из забоя оглохший, хотя работал в наушниках, и падал от усталости. Каждая клетка тела горела от непосильного напряжения и саднила от острых осколков, выбрасываемых буром. Микроскопическая пыль глубоко въедалась в кожу и, несмотря на то, что он работал в респираторе, проникала в легкие. Вил надолго заходился в кашле, отхаркивая черные сгустки мокроты.
Однако не каторжный труд был причиной недовольства шахтеров: большинство горняков - так было во все века - испытывали профессиональную гордость, кичась своей стойкостью и выносливостью. Причина крылась в чем-то ином. Чтобы разобраться, Вил стал наблюдать за людьми. Он не делал попыток проанализировать события с помощью логических умозаключений и даже не стал прибегать к знаниям, полученным в Нижнем Холдэйне, которые, как верно заметил доктор Фрост, не могли соперничать с его врожденным даром. Вил впитывал информацию, полагая, что остальное сделает интуиция. Его подсознание систематизировало и отбирало существенные факты.