Подкарпатская Русь (сборник)
Шрифт:
В смятении Маричка пятится от Дмитрия Дмитриевича.
Ей кажется, Дмитрий Дмитриевич живой. Стоит и понапрасну не желает терять с нею слова, потому и закрылся от неё белым. Ей припоминается, как он допирал, что ей под пару обязательно нужен кто-то из сельского звания. Не послушала старого. Так вот получай! Получай!
Ниже, ниже опускает Маричка голову, точно прячет лицо от ударов, и проскакивает тёмной тенью мимо белого столба памятника.
Ноги выносят её за село на трассу газопровода. Идёт она споро, срываясь на бег. Ничего! Она разведает всё ещё сегодня! Сколько можно томить себя неизвестностью? Далеко до табора? Двадцать километров? А плевать и на всю сотню! Добегу! Прямо по газу добегу до этих дурацких
Зацепившись ногой за что-то твёрдое, Маричка со всего маху повалилась на мягкое от дождей месиво. Не чувствуя боли, не вставая, ощупкой обошла пространство вокруг себя, качнулась слабо назад – стукнулась пальцами о гладкий холодный мрамор надгробной плиты. Вскинула глаза – еле различимо виден ближний крест.
«Боже, да я на кладбище!.. – Выстывая нутром, обшарила плиту, осторожно, бережно погладила буковки знакомой надписи, будто ощупью читала, и застонала повинно. – Лёвушка… Лёвушка… – По узкой вдавине, обегавшей по краю плиту с двух сторон, Маричка догадалась, что плиту кто-то недавно сдвинул немного вбок. – Кому же ты, горький, помешал?..»
Могила агронома Льва Барашкова, была на окрайке у самой трассы. Эти газовые архаровцы, которых Богдан зовёт солдатами, задели гусеницей, и плита, обломившись, чуть отжалась, посторонилась под стальным натиском тяжести. Споткнулась об угол щербатой этой плиты и сама Маричка.
«Мёртвые достают и из могилы, – разбито подумала, с тихими слезами прижимаясь лицом к холоду мокрой плиты. – Прости, Лёвушка, прости… Господи-и… Как я могла? Ка-ак?.. Лёвушка, я живому тебе клялась, что буду век весь верная… Клялась тебе в верности до последнего дня своего и вот на этой плите… А куда повернулось? Выходит, врала я тебе?.. Прости… со звоном я в голове… Не та я совсем, за кого ты меня принимал. Прибитая на цвету дура бегу вымаливать подачку у другого… Милый, прости, я и шага больше не кину к тем вагончикам. Наш уговор быть вместе я помню. Помню я каждое слово нашей любви. Как бы я хотела навсегда остаться здесь с тобой… Помоги только наложить на себя руки, помоги переступить этот порожек – страх… Молчишь?..
Они жили в соседях. Вместе учились. В одном классе всегда, за одной партой всегда. Даже в один институт поступили. Лев был агрономом в Истоке, Маричка всё вела звено, став и агрономом. Сговорились они пожениться.
…Однажды осенью – добрый урожай был уже снят – ребятёжь утянулась на выходные в туристский поход по горам. Завеялась Бог знай в какую глушь.
Словно из ковша ударил дождина.
Рассыпался народ по уютным палаткам.
Вдруг в главную палатку влетает парень. Орёт:
– Лес горит!
Лев выронил из объятий Маричку.
За топор и к огню.
Совсем рядом проходила высоковольтная линия. Ветер оборвал провод, нахлестнул на дерево. Пошёл дым. Ветви, на которых висел провод, обуглились, отвалились; провод соскользнул на землю. Вокруг него почернели, задымились опалые листья, трава.
«Провод перечеркнул тропинку… Ходят люди, скот… Надо, – решает подбегавший Лев, – повыше отсечь… Чтоб не мог достать человека!»
Лев с бегу прицеливается к проводу, что свисал вдоль столба. «Если точно попасть, можно перерубить на столбе».
Метнул Лев топор. Мимо!
«Кину ещё!»
Рванулся к топору.
Надо бы обминуть простор у провода – забыл про осторожность, забыл про всё на свете, бросился напрямик. И в нескольких шагах от провода, судорожно дёрнувшись, опрокинулся навзничь. Подскочившая Маричка вальнулась оттащить. Едва коснулась Льва, её так стегануло, что она сама не своя отлетела назад.
Под тугим, навалистым дождём, по грязи непролазной бегом несли Льва на брезенте в ближайшее селенье, в больничку.
Наконец вот и больничка.
Навстречу вышел на крыльцо хирург. Помог внести в приёмный покой. Открыл Льву глаза.
– В морг.
Сказано это было так спокойно-убийственно, что ребята чуть не попадали в обморок от немого возмущения.
– Да, да, – трудно сдерживая гнев, продолжал хирург. – Мгновенная смерть. Удивляться нечему. Шесть тысяч вольт, миряне, это не укус комарика, чёрт его батьку бей! И не смотрите на меня волками. Лично все вы виноваты, что он мёртв… Эх, молодёжь, с золотом кончаете школы-институты! Неужели никому и в голову не пришло на месте оказать первую помощь?!
– Каку-ую? – вырвалось у всех разом.
– Искусственное дыхание, наружный массаж сердца…
Все понуро уставились в пол. Все вроде что-то такое и слышали, но как оно делается, никто и понятия не имел.
– Прошло всего полчаса, – буркнула Маричка. – Разве уже поздно?
Медик укоризненно покачал головой.
– Да это надо делать в первые четыре-пять минут. На шестой минуте хлопоты бессмысленны… Вы хоть представляете, что происходит с человеком, окажись он под напряжением? Под высоким, – как ваш товарищ, – и в десятые доли секунды наступает паралич двигательных мышц и остановка сердца. На ногах в отдельных местах, – врач приподнял штанины у Льва, потыкал в черные пятна у щиколотки, у колена, – кожа обугливается…Сами видите… Если бы вы знали… Надо было к нему подойти… Умеючи! Вокруг же провода опасная зона метров на восемь-десять во все стороны. Если вы войдёте в эту зону обычной походкой или вбежите, вы попадёте под действие шагового напряжения. Что за зверь это шаговое напряжение? Это очень страшный зверь! Сидит он…
Доктор обрезался, замолчал, подбирая нужное слово.
– Нет, точней нашего электрика не скажешь. Как «Отче наш» строгает. Без запинки. «Шаговое напряжение – это напряжение, обусловленное током, протекающим в земле, и равное разности потенциалов между двумя точками поверхности земли, находящимися на расстоянии одного шага человека… Шаговое напряжение зависит от тока и удельного сопротивления грунта». Так слово в слово записано в энциклопедии. Сверял… Знал бы это, как молитву, как дважды два и ваш брат турист… Пояснее бы… Ну вот вам грубый пример. В двух метрах от лежащего на земле провода потенциал земли равен, скажем, двум киловольтам. В трёх метрах – уже одному киловольту. Шаг у вас с полметра. Вы идёте. Одна нога от провода в двух метрах, другая – в двух с половиной. На одной ноге сидит у вас два киловольта, на другой полтора. Разность – полтыщи вольт. Следовательно, вы под действием напряжения в полтыщи вольт. А по госту человеку опасны уже сорок два вольта. Мало человеку надо… Один не выдерживает сотню, другому и двух сотен мало… Тут гора всяких нюансов. Здоров ты или болен. Трезв или пьян. Обут в резину или в сырую кожу… Вернёмся к вашему случаю. Нужно вынести пострадавшего из опасной зоны и не пострадать самому. Как войти в эту зону? Можно прыжками на одной ноге. Можно прыгать и на двух одновременно. Только при этом тесно прижми ногу к ноге. Дальше. С человеком на руках не очень-то запрыгаешь… Тут лучше идти медленными короткими шажками, не отрывая обеих подошв от земли и не отрывая одну стопу от другой…
А на дворе споро хлопотал дождь. Невидимыми молоточками вперебой густо остукивал жесть больничной кровли, будто проверял её на прочность, и тесными ясными струями, напоминающими живую, колышущуюся бахрому, валился с крыши и пухлыми ручьишками сердито скакал по косогору к ближнему оврагу.
На крыльце, в коридоре мокрые до нитки парни, девчата с рюкзаками у ног. В оцепенелом молчании прислушиваются к приёмному покою. Ждут не дождутся, как распахнётся дверь и лечильщик объявит, что с Лёвой полный порядок, отбой, можно не переживать. Что именно это скажет, они почти не сомневаются. Будь плохо, он бы наверняка уже сообщил.