Подкидыш для депутата. Выбор сердца
Шрифт:
Шаловливые ручки котенка все еще на мне. Спускаются вниз по моему прессу, щекоча кожу, и касаются пряжки ремня. Застывают на мгновение — и вдруг яростно принимаются за дело.
— К черту сделку! Подождут! — рычу, злясь на самого себя за проявленную слабость.
Подхватываю Катю под бедра, дурея от ее слабого вскрика и от того, как она дрожит в моих руках. Несу девчонку наверх, в спальню. Словно хищник свою добычу, тащу ее в темную пещеру, чтобы сожрать без остатка. Только почему чувствую себя сейчас не победителем, а проигравшим?..
Глава 3
Екатерина
Странная месть. Должна ударить по Диме, вместо этого делает больно мне.
Чем дольше я рядом с лже-мужем, чем лучше узнаю его, тем меньше хочу уничтожить. Наши с ним последние сутки перед апокалипсисом только сильнее меня запутали. Он был идеальным мужем. И даже сейчас упорно не выходит из роли. Если это вообще все еще игра…
Ловлю непритворно нежный Димин взгляд, ощущаю его трепетные объятия, слушаю ласковый шепот.
И окончательно теряю себя. Верю ему. Подозреваю, что совершила роковую ошибку. Что меня обвели вокруг пальца, чтобы моими руками устранить сильного конкурента.
Не могу! Ни уйти, ни остаться! Ни исправить содеянное, ни тем более позволить близкому мужчине рухнуть в пропасть отчаяния.
Я — отвратительная жена (причем дважды, в квадрате) и подлый человек. Как говорил Щукин, все мы с гнильцой. И я отнюдь не исключение. Наверное, я действительно заслужила все, что случилось со мной ранее…
История повторяется, только теперь под ударом Дима. Но я не хочу видеть его разбитым и раздавленным. Боюсь, чтобы все не закончилось, как тогда…
— Останься… со мной, — выдыхаю тихо и обнимаю Диму.
Решаюсь на отчаянный шаг. Потому что чувствую себя бесконечно виноватой. И потому что не могу опять потерять родного человека. А еще потому что, кажется, люблю…
Едва не вздыхаю с облегчением, когда муж отзывается. Выбирает меня, а не свои грязные дела. Верю, что заблудшего Щукина еще можно исправить, чувствую зачатки доброты в нем. Но к сожалению, у нас с ним совсем нет времени на «работу над ошибками».
Терзаемая поцелуями, не замечаю, как мы оказываемся в спальне. Его спальне. В его кровати. Путаюсь в холодных простынях, утопаю в мягких подушках. Глупо улыбаюсь и прикрываю глаза, окутываемая теплом Диминых объятий.
— Ты же не пускаешь случайных баб в свою постель, — не могу удержаться от колкости, вспоминая его же слова. — Для этого ведь есть отели.
Щукин чуть приподнимается на локтях, нависает надо мной, серьезно всматривается в мое расслабленное лицо.
— Не пускаю. Потому что хочу видеть здесь только свою жену, — покрывает поцелуями мои щеки. — Ты переселишься ко мне, — не спрашивает, а приказывает.
— Что? Ди-им! — хныкаю я.
Невыносимый Щукин обезоруживает меня своими словами, убивает заботой и внимательностью. Заставляет почувствовать себя еще большей стервой, чем я являюсь на самом деле.
Ведь я предала его, а он решил вдруг строить со мной семью. Бабник Щукин! Семью! Со мной, невзрачной ледышкой!
Безумие какое-то!
— Оборудуем Машеньке нормальную детскую в смежной комнате. Со всякими девчачьими фишками, — продолжает разрывать мое сердце на части. — Всю ерунду про энергетические потоки и фен шуй ты ведь выдумала тогда? — усмехается, проводя тыльной стороной ладони по моей скуле.
Виновато улыбаюсь, закусив губу, и киваю. От моего вполне невинного жеста в медовых глазах Димы мгновенно вспыхивает пламя. Понимаю, что короткий перерыв на «деловые переговоры» окончен.
Охотно принимаю жадные поцелуи мужа, открываясь его ласкам. Сегодня я не собираюсь бороться с собой. Но чем больше покоряюсь умелому напору Димы, тем отчетливее понимаю, что уходить от него будет невыносимо больно.
Сгораю в руках лже-мужа. Без остатка. Внимаю его ласковым нашептываниям, откликаюсь на каждое прикосновение. Наслаждаюсь головокружительной близостью. Сегодня у нас с Димой все иначе, трепетнее и нежнее. Словно я и правда дорога ему…
Когда все заканчивается, я чувствую, как по моим щекам стекают слезы. Дима не может не заметить этого. Изучает меня, хмурится. Уверен, что он опять что-то сделал не так.
— Я ошиблась, Дим, — сиплю, пряча лицо.
«И когда ты узнаешь обо всем, то возненавидишь меня», — добавляю мысленно.
— Мне нужно кое-что тебе рассказать, — выдыхаю рвано.
Последние слова тонут в громкой трели мобильного. Дима с трудом находит телефон среди вороха разбросанной одежды и незамедлительно отвечает, успевая лишь послать мне извиняющийся взгляд.
Резко садится на постели, а я следую его примеру, при этом кутаясь в простынь. Сжав губы, наблюдаю, как меняется настроение мужчины. Он сосредоточен, задумчив и недоволен. Слушает, но не спешит перебивать. Включает холодный рассудок и наверняка мысленно просчитывает свои дальнейшие шаги.
— Так, Олег, — чеканит настолько строго, что я вздрагиваю. — Никаких комментариев, никакой информации! Жди, я пришлю юристов. У них все равно нет доказательств. — делает паузу. — Что у них есть? — ревет диким медведем, но, покосившись на меня, смягчает тон. — Откуда документы?.. Хм… Разберемся.
Впервые вижу Диму в экстренной ситуации. Он словно каменная глыба, несокрушимая. Но так ли это на самом деле?
Сижу тихо, как мышка. Боюсь привлечь к себе лишнее внимание. И жутко нервничаю.
— И органы, и пресса? — Дима встает с кровати и одевается впопыхах. — Ну, полный… — осекается и кашляет в трубку. — В смысле, Светлов дает комментарий? — рычит злобно. — Заткни его! Как хочешь. Все, до связи, — раздраженно отключается.
Делает глубокий вдох. С трудом берет себя в руки и, когда разворачивается ко мне, то выглядит вполне спокойным. Делает вид, что все в порядке. Не хочет пугать меня. Целует на прощание и даже натянуто улыбается.
— У тебя проблемы? — спрашиваю очевидное, ведь я сама ему их и создала. — Ты же не в офис сейчас? — испуганно выпаливаю.