Подкидыш для хулигана
Шрифт:
— Я согласна, – кивнула.
Леша достал телефон, и с брезгливой миной набрал номер.
Прижал трубку к уху, и вышел в коридор.
— Думаете, в суд идти не стоит?
— Алена слишком много шума подняла. Смотри, суд вы выиграете, я это обеспечу. Но память у людей не сотрешь. Алена страдала на весь рунет, потом она проиграет суд, и что все решат?
— Что дело в ваших деньгах.
— Да. Вас всю жизнь попрекать не будут, шум утихнет, но припоминать иногда будут. Как вы несчастную мать кинули. И Марьяну будут шпынять. А если ответить жестко, если на камеру рассказать,
Я кивнула, окончательно запутавшись в своих чувствах.
Наверное, я и правда хочу, чтобы всем было хорошо. А такие хотелки обычно заканчиваются тем, что всем плохо.
— Тебе решать. Я заставлять не стану. Но если вы не ответите громко, Марьяну будут продолжать считать игрушкой богатых засранцев, а Алену – жертвой. И самой же Марьяне это в будущем не поможет.
— Она меня послала, – зло выплюнул Леша, войдя в ванную. — Выслушала, и посоветовала идти в задницу. Никаких мирных переговоров. Ей нужно все.
— Давайте снимать, – дико волнуясь, решилась я.
Руки трясутся мелко-мелко, дрожат, я вся дрожу. Села на стул, ко мне подошла гример, начала подправлять макияж, недовольно хмурясь. А я держала перед собой лист бумаги, и пыталась вчитаться в свою речь.
Она не длинная. Половина у меня, половина у Леши. Его реплики я тоже читала.
Рассказ о родах, о том, какой был Стас. Что Алена выбрала уехать, взяв деньги. Что модельная карьера не так уж задалась. Да, в Китае она поработала, в Японии, но до уровня Водяновой ей как до того же Китая раком. И Алена начала заниматься «сопровождением за деньги», с дополнительными услугами в виде продолжения вечера. Даже расценки ее есть. И профиль на одном из сайтов. Она его удалила, конечно, но что однажды попало в сеть, то там и остается.
Ее фото в белье. Параметры. И оказываемые услуги.
Биография ее мужа – обычного, в общем-то, бизнесмена-немца. Проворовался, но не критично. Отмывал деньги, но не слишком крупно. Попал в фокус внимания следствия, но там у него знакомые оказались, и дали время найти деньги.
За деньгами отправилась верная Алена, которой понравилась жизнь честной женщины. Ей хочется продолжать быть женой бизнесмена, и гордо поднимать голову в обществе, называя себя бывшей моделью, оставившей карьеру ради мужа. А быть эскортницей с мужем в заключении, и к тому же банкротом, ей быть не хочется.
Грязь, какая же это грязь. На что она свою жизнь растрачивает, дура?!
— Готова? – спросил Леша.
Я кивнула, мы приступили к съемкам, которые оказались выматывающими.
И мы оба выдохнули, когда все оказалось позади.
ГЛАВА 21
Получившееся видео я отказалась просматривать. Знаю, что монтаж играет огромную роль. Снимали Марьяшу
Как я играю с малышкой.
Как мы с ней занимаемся.
Не хочу смотреть. Правду сказали ведь, а чувствую себя так, будто в грязи искупалась. Причем, по собственному желанию в эту грязь нырнула.
— Ты хорошая девочка, но молоденькая еще. Тот же ребенок, – на прощание сказал Герман Андреевич, и неожиданно приобнял меня, и поцеловал в щеку. — Придется взрослеть, Таня. Леша у нас один, если у вас все всерьез и надолго, то рано или поздно он станет главой моих компаний. Крупный бизнес – тоже грязь, и жена от этого всего никуда не спрячется, и в стороне не постоит. Но ничего, наслаждайся юностью, и не торопись. Я пока умирать не собираюсь. Пока можете оставаться детьми, ребятки.
Мы с Лешей переглянулись. Он пожал плечами. В чем-то Горин более взрослый, чем я. Мне никогда не нравилось снимать розовые очки, но, видимо, придется.
Видео смонтировали за ночь, и на следующий день выложили в сеть. С таргетированной рекламой. Телефон трезвонил, сыпались сообщения. Герман Андреевич скинул ссылки на статьи в изданиях, которым мы давали интервью.
Разумеется, за нас интервью дали люди из команды Германа Андреевича.
— Хм, – Леша в наушниках у ноутбука, хмурится, смотрит все это, и читает.
— Что там? Не переврали?
— Теперь Алена для всех враг, – улыбнулся он невесело. — Все, как мы и думали. Наиболее сопереживали ее истории именно женщины с детьми. Это ее целевая аудитория. И теперь эта же аудитория чувствует себя обманутой и оскорбленной. Как думаешь, что могут написать в комментах и выложить в сторис оскорбленные женщины?
Я вздрогнула.
Алену не жаль ни капли. Хотя пожалеть ее можно. Ее прошлое вытащили, выставили на всеобщее обозрение работу в эскорте, откровенные фото, расценки за «классик» и «втроем за дополнительную плату», и прочие специфические термины, в которые вникать не очень приятно. Что и куда она разрешала засовывать и за какие деньги. Так себе бэкграунд. Но ведь завязала с этим, а мы вытащили.
Теперь на Алене клеймо.
— Зачем ты это смотришь?
— Мониторю, Тань. Мало ли, что она предпримет еще.
— Ты плохо знаешь женщин, которых втоптали в грязь, – прошептала я. — Ничего она не предпримет. Мы ее уничтожили.
— Только не жалей ее, – поморщился Леша. — Она сама выбрала. Мы предлагали иной вариант.
— Я ни о чем не жалею.
И это правда. Герман Андреевич правильно сказал – нужно взрослеть. В белом пальто ходить всю жизнь было бы прекрасно, но несколько нереалистично.
Я оттащила Лешу от ноутбука, собрала Марьяну, и мы пошли гулять. И все надели черные очки, как шпионы.
— Тань, мы как идиоты выглядим. И так еще больше внимания привлекаем, – хохотнул Леша, увидев нас втроем в отражении витрины.
— А мне нравится, – подпрыгнула Марьяна, и встала в позу, подсмотренную у какой-то модели. — Ой, точно. Я спросить хотела но забыла.
— Что такое?
— Свадьба, – звонко произнесла Марьяна. — Вы обещали праздник. Я только по телевизору видела свадьбы. Вы же устроите праздник?